– Руками не трогать! – остановил его Пармезан.
– Так, ну и при чем тут твоя татуировка? – строго, по-деловому спросил МакЛир.
– Представляешь, что с ней станет, если она все время мокнуть будет?
Лицо Пармезана приобрело страдальческое выражение. Как будто тяжело заболел или даже, хуже того, умер кто-то из его близких родственников.
– Эй, вы, двое! – указал на них растопыренными пальцами Энгель-Рок. – Долго собираетесь ля-ля разводить?
Пармезан и Финн непонимающе переглянулись.
– А в чем проблема? – спросил МакЛир.
Энгель-Рок махнул рукой и, ничего не сказав, зашагал в направлении носа.
Никаких проблем не было. Но Энгель-Рок чувствовал, что начинает тревожиться. Капитан был абсолютно уверен, что, используя данные, полученные с помощью универсального дицентрика, они сумеют пройти за Рифы Времени. А может быть, только делал вид, что уверен. Чтобы своим уверенным видом вселять уверенность в остальных.
Энгель-Рок старался поступать так же. Но уж самому-то себе он мог признаться в том, что расценивает их шансы как один к двум. Один шанс за то, что им удастся без особых проблем пройти через Ревущий Портал. Два других за то, что их либо разнесет в клочья, либо они сядут на рифы. То есть навсегда застрянут в зоне, где время обращается в ничто. А если нет времени, следовательно, нет и движения.
Однако то, что они рассчитывали найти в Зоне Безвременья, стоило того, чтобы рискнуть и поставить на карту все.
Энгель-Року не было страшно. Но он не хотел, чтобы с Корнстоном что-то случилось.
Глава 13
Ветроходы услышали голос Ревущего Портала еще до того, как смогли увидеть его невооруженным глазом.
Портал действительно ревел!
Да еще как!
Он издавал низкий, монотонный гул, который время от времени резко взлетал вверх, превращаясь в дьявольский вопль, с присвистом и завыванием.
Продолжаться это могло от нескольких минут до получаса. После чего почти все звуки стихали. И снова был слышен только протяжный, низкий гул, тоскливый, как стон ветра в трубе брошенного дома.
Пыркий Зан, стоявший на марсовой площадке грот-мачты, невольно поежился. Не от страха, а от ощущения пустой безысходности, сжимающего душу всякий раз, когда начинался этот протяжный вой. Неприятное был ощущение. Казалось, в груди образуется пустота, которую ничем уже невозможно заполнить.
Многие находившиеся на палубе испытывали похожие чувства.
– Это все из-за воя, – объяснил Рейво Кюйт. – Присутствующие в нем низкочастотные звуки обладают способностью вызывать чувство тоски, отчаяния, даже страха.
– И что же нам с этим делать? – поинтересовался МакЛир.
– Пусть те, кто особенно болезненно реагируют на звуки, заткнут чем-нибудь уши. Например, кусочками воска или смолы.
– Но тогда они и команды не услышат.
– Ставьте на вахту тех, кто невосприимчив к звукам.
Хлопнула дверца капитанского мостика.
На галерею вышел капитан Ван-Снарк.
– Господин МакЛир, будьте добры, отдайте команду сбросить за борт все скользящие якоря.
– Есть, – козырнул Финн и побежал выполнять приказ.
Капитан наклонил голову и потер пальцами виски.
– Вас тоже нервируют эти звуки? – участливо осведомился Кюйт.
– Просто голова болит, – едва заметно поморщился капитан.
– Вы сильно рискуете, господин капитан, – укоризненно наклонил голову Кюйт. – Вы волевой человек и способны бороться с угнетающим воздействием низкочастотных звуков. Но, как только ваша воля ослабнет, вас накроет с головой.
– Я справлюсь.
– Вы не можете знать наверняка.
– Что вы предлагаете?
– Ступайте к себе в каюту, выпейте вина, заткните уши и почитайте что-нибудь развлекательное. Вы любите детективы?
– Нет.
– Тогда, может быть, сентиментальные романы?
– Я не читаю беллетристику.
– Я так и знал. – Рейво Кюйт покачал головой, как зубной врач, уличивший пациента в том, что тот не чистит зубы. – Как же вы тогда отдыхаете?
– Мне некогда отдыхать, – довольно резко отозвался капитан Ван-Снарк. – Меньше чем через сутки нам предстоит войти в Ревущий Портал!
– Вряд ли вы чем-то сможете помочь, если в это время будете сидеть в своем кресле и горько плакать оттого, что жизнь не удалась, вас никто не любит и в конце концов всех нас ждет смерть. Вы будете всецело поглощены жалостью к себе самому, а до того, что происходит вокруг, вам не будет никакого дела. Или, того хуже, броситесь в отчаянии за борт, вниз головой.
– Послушайте…
– Нет, это вы меня послушайте, господин капитан. Я знаю, что говорю.
– Откуда вам это знать! – откровенно огрызнулся Ван-Снарк.
– Я был свидетелем экспериментов по воздействию звуков различной частоты на сознание и поведение человека. И, если высокочастотный звук просто выводил испытуемых из себя, то звуки низкой частоты одних вгоняли в депрессию, в других вселяли жуткий ужас. В результате воздействие как одних, так и других становилось совершенно непредсказуемым и в высшей степени иррациональным.
– Это не относится ко мне, господин Кюйт.
– Вы такой же человек, как и все, господин капитан. И своим отказом признать это вы ставите под угрозу жизни всего экипажа.
Капитан Ван-Снарк наклонил голову и провел пальцами по влажному от пота лбу.
Он чувствовал себя отвратительно.
Пожалуй, так плохо ему не было еще ни разу в жизни.
Даже когда в семнадцать лет он едва не умер от куриной оспы, он не ощущал себя таким беспомощным, как сейчас.
У Элмора Ван-Снарка было такое ощущение, будто все нервы у него внутри перетянуты сверх всякой меры, как струны на лютне безумного барда, вопящего сочиненные им песни дичайшим фальцетом и понятия не имеющего, что малейший поворот колка приведет к тому, что струна лопнет.
Городской лекарь, которого Ван-Снарк пригласил к себе при первых признаках недомогания, сказал, что у него слегка повышено артериальное давление, и предложил поставить вантильских жуков-кровососов. Ван-Снарк, разумеется, отказался. Не мог же он войти на капитанский мостик с жуками-кровопийцами – продолговатые тельца, красные с черными пятнами надкрылья, раздутые от крови брюшки, – болтающимися за ушами. Кроме того, слюна вантильских жуков-кровососов вызывала разжижение крови. Что, в свою очередь, могло привести к носовым кровотечениям. Ничего опасного в этом нет. Но хорошо же будет выглядеть капитан, брызжущий на расстеленную перед ним карту кровью из носа!
Ван-Снарку на глазах становилось хуже. Но он отослал медика прочь. Решив, что сам справится с недомоганием.
Капитан готов был согласиться с тем, что его дурное самочувствие связано со звуками, которые издавал Ревущий Портал. Он и сам замечал, что ему становилось хуже – боль сверлила виски, предательская слабость заставляла колени и пальцы на руках дрожать, а к горлу подкатывался тугой, упругий комок – в тот момент, когда из портала доносился протяжный, угрожающий вой. Ван-Снарк замечал проявление тех же симптомов у других офицеров и ветроходов. Но он не готов был признаться в этом Рейву Кюйту. Он не мог покинуть капитанский мостик, чтобы улечься в кровать и попивать горячий пунш, когда до решающего момента оставались считаные часы.
Горло сдавил спазм.
Капитан наклонился и закашлял в кулак.
– Проявите благоразумие, господин капитан, – положил руку ему на плечо Кюйт.
– Что вы предлагаете? – с трудом распрямив спину, спросил Ван-Снарк.
– Передайте командование Энгель-Року. Он,
