— Случайно знаю, — фыркнула альда Эдевейн. Протянула холеную белую руку. — Дайте-ка посмотреть.
Сцапав брошку с ладони Гвендолин, она направилась к висевшему неподалеку большому зеркалу. Приколола к темно-синему бархатному платью и отступила на несколько шагов, любуясь собой. Наблюдавшая за этим Гвен не могла не признать, что смотрелась брошь на красавице превосходно.
— Хороша, — пробормотала Флориана. Непонятно, к чему относилось ее замечание — к броши или к собственному отражению. — У меня была похожая… Да, почти такая же. Пришлось продать.
— Почему? — полюбопытствовала Гвен. Не похоже, чтобы у молодой альды имелись проблемы с деньгами. Тогда к чему ей продавать свои драгоценности?
— Не хотела оставлять у себя вещь, которая побывала в руках убийцы, — буркнула та. — Вы ведь слышали, что произошло здесь зимой?
— Что? — Гвендолин навострила уши. Кажется, ей повезет услышать о событиях, приключившихся в замке, из уст очевидца, а не из деревенских сплетен.
— Что-что… — Альда Эдевейн продолжала любовно поглаживать брошь. — Старый альд Торнбран решил поразвлечься. Неудачно. Вытащил на свет давнюю историю, которую лучше было бы забыть навсегда. Додумался собрать под одной крышей замешанных в ней людей, словно не понимал, что среди них преступник и ничем хорошим это не кончится…
Гвен вспомнила, что говорил альд Линтон о жестоких шутках прежнего владельца замка. Кто знает, сколько подобных тайн хранится в бумагах, которые она теперь разбирает?..
— Я и сама едва не погибла, когда Эмрис Торнбран потащил нас на прогулку в лес, — сообщила Флориана. — Почти ночью! С тех пор он чувствует себя виноватым передо мной. Тогда я даже не рассматривала его как кандидата в мужья. Но сейчас… Сейчас, когда Киллиан Ристон женился на девице вроде вас, а Сайлас Торнбран перекочевал в семейный склеп — кстати говоря, он прямо под нашими ногами, — я, пожалуй, выйду замуж за Эмриса. Затем уеду в столицу, а он, если хочет, пусть и дальше сидит в этой глуши.
— А он… уже сделал вам предложение? — спросила Гвен, удивляясь, с чего Флориана разговорилась с едва знакомым человеком.
— Пока нет, но это вопрос времени.
Откровенность альды Эдевейн становилась все подозрительнее и неприятнее. Гвендолин решила, что этот странный разговор пора заканчивать.
— Мне нужно отдать брошь альду Торнбрану, — напомнила она. — Не могли бы вы ее вернуть?
— Конечно, — рассеянно кивнула красавица. Отколола украшение от платья, отдала Гвен и отступила на шаг. — Какая вы, однако, настырная особа! — высказалась резко. — Считаете, мне нечем заняться, кроме как беседовать с вами? Если так хочется с кем-то поговорить, поищите приятельниц среди горничных.
Если бы Гвен хотела что-то сказать в ответ, то не успела бы: альда Эдевейн тут же удалилась, одарив ее напоследок неприязненным взглядом.
Почудилось, что брошь-бабочка на миг обожгла пальцы. Наверное, все же стоило прочитать, для чего она предназначена. Гвен подумала, что сделает это, вернувшись в комнату-склад, но прежде отдаст-таки дорогую вещь владельцу. Флориана так и не сказала, где искать хозяина, и Гвендолин направилась туда, где застала мага вчера, вернувшись за рукописью. Послышавшиеся вскоре голоса, эхом разносившиеся по коридорам, подтвердили, что Эмриса Торнбрана она встретит там и сегодня, однако у хозяина замка уже был посетитель.
— Вы поплатитесь! — кричал, срываясь на визг, какой-то мужчина. — Помяните мое слово!
— Вряд ли, — отвечал ему насмешливый голос мага. — Не имею привычки запоминать всякие глупости.
— Запомните! Еще как запомните! — обещал незнакомец. — Я от вашего замка камня на камне не оставлю! А вас самого сотру в порошок!
Спор был так хорошо слышен оттого, что происходил не за закрытыми дверьми, а прямо в коридоре, но Гвен слишком поздно это поняла. Повернула за угол и, оторопев, застыла в пяти шагах от спорщиков. Торнбран отреагировал на ее появление ухмылкой, а его гость, высокий худощавый мужчина в годах, нервно цокнул языком и, не добавив больше ни слова, быстро прошествовал мимо Гвендолин, едва не задев ее плечом.
— Простите, альд Торнбран, может быть, стоит вызвать Службу правопорядка? — сказала она совсем не то, что собиралась.
— Для чего? — Маг удивленно приподнял бровь.
— Тот человек угрожал вам, а это достаточное основание…
— Отличная идея, — кивнул он. — Немедленно напишу официальное заявление: «Досточтимые служители закона, мои соседи ненавидят меня и желают моей смерти. Арестуйте их всех, а лучше казните»… — Торнбран прошел в открытую дверь, и Гвендолин пришлось последовать за ним в кабинет, не ставший со вчерашнего дня чище. На столе снова красовалась бутылка. — Считаете, у меня примут подобную жалобу?
— На соседей? — растерялась Гвен.
— Да, докучают чаще всего они. Хотя как-то приезжал некий господин из самой столицы.
— Но зачем?
— Понятия не имею, — передернул плечами маг. — Кому-то нужны какие-то бумаги. Кому-то мое молчание. Кому-то согласие… не знаю, на что…
— Видимо, это как-то связано с делами вашего дяди.
— Благодарю. — Эмрис Торнбран отвесил Гвендолин шутовской поклон. — Открыли мне глаза. А то я и не догадывался, что это за паломничество к замку после смерти моего дорогого родственника.
— Но ведь вы… — Гвен вспомнила письма, которые маг сжигал, не читая. — Вы не имеете к тем делам никакого отношения…
Альд ответил снисходительной усмешкой. Он уже говорил, что в подобное никто не поверит.
— Но вы должны… — неловко начала Гвендолин.
— Должен? — Усмешка Торнбрана сменилась выражением крайнего раздражения. — Что и кому я должен, госпожа Грин? Людям, которые являются в мой дом затем, чтобы проклясть его?
— Вы могли хотя бы попытаться заслужить иную репутацию, чем у вашего дяди.
— О нет, милая моя простушка. — Хозяин налил вина в бокал и сделал глоток. — Иной репутации у меня быть не может. Я унаследовал ее вместе с этим замком. Остается лишь соответствовать. Я — Эмрис Торнбран. Торн-бран. Слышите? — Он понизил голос, подпустив в него жуткие нотки. — Звучит, словно шаги восставшего из могилы мертвеца, правда? Торн-бран, Торн-бран… Страшно?
Страшно Гвен не было. Даже когда маг, пьяно пошатываясь, пошел прямо на нее, отсчитывая каждый шаг размеренным «Торн-бран». Сейчас он вызывал лишь… жалость?
Однако испугаться он ее все же заставил. Когда вдруг споткнулся, упал и лишь в последний момент успел выставить руки.
— М-да… — Он поднял
