– Это точно, милая, – согласилась ее бабушка, – но будь я проклята, если это не вполне пристойная еда. Дайте мне еще кусок, миссис Шериф.
Они укрылись в доме миссис Рэнсом, точнее, в том, что от него осталось, не пытаясь вскрыть запыленные банки консервов, хранившиеся в кладовой, потому что Лайла боялась ботулизма. Следующие две недели они питались главным образом ягодами, собранными с кустов, которые разрослись в их ранее жилом районе, и маленькими початками одичавшей кукурузы, жесткими и практически безвкусными, но, во всяком случае, съедобными. В мае ягоды и кукуруза еще не созревают, а вот здесь созрели.
Из чего Лайла сделала вывод, поначалу сомнительный, но постепенно получавший все больше подтверждений, что в Дулинге, куда они попали, время текло иначе, чем в прежнем Дулинге. По ощущениям время казалось тем же, но было иным. Миссис Рэнсом подтвердила, что до появления Молли провела в одиночестве несколько дней. Часы в старом месте (прежде?) становились днями в новом (сейчас?). Может, больше, чем днями.
Озабоченность, связанная с различным ходом времени, чаще всего наваливалась на Лайлу в минуты перед сном. Обычно, ложась спать, они могли видеть небо – поваленные деревья пробили дыры в крыше некоторых домов; с других ветром крышу снесло полностью, – и, засыпая, Лайла смотрела на звезды. Они были на прежних местах, но стали невероятно яркими. Словно раскаленные сварочные искры. Неужели он был настоящим, этот мир без мужчин? Они попали на небеса? В чистилище? В параллельную реальность с иным ходом времени?
Прибывали все новые женщины и девушки. Население начало расти, как снежный ком, и Лайла, пусть и невольно, оказалась главной. Можно сказать, по умолчанию.
Дороти Харпер из комитета учебных программ и ее подруги, три жизнерадостные седоволосые женщины, которым перевалило за семьдесят (члены какого-то книжного клуба), появились из молодого лесочка, выросшего вокруг кондоминиума. Они возились с Молли, которой нравилось, когда с ней возятся. Джейнис Коутс, с листиком в когда-то завитых волосах, пришла по Мэйн-стрит, сопровождаемая тремя женщинами в красных тюремных робах. Джейнис и трем бывшим заключенным, Китти Макдэвид, Селии Фроуд и Нелл Сигер, пришлось продираться сквозь густые заросли, окружившие женскую тюрьму Дулинга.
«Добрый день, дамы, – поздоровалась Джейнис после того, как обнялась с Бланш Макинтайр и Лайлой. – Простите за наш внешний вид. Мы только что вырвались из тюрьмы. А теперь признавайтесь, которая из вас уколола палец веретеном и заварила всю эту кашу?»
Некоторые из старых домов остались пригодными для жизни. Другие невероятно заросли, или разрушились, или и то и другое одновременно. На Мэйн-стрит женщины изумленно смотрели на здание средней школы, которое выглядело старым даже в прежнем Дулинге. В нынешнем оно практически разломилось пополам, и обе стороны разлома опирались друг на друга. Между зазубренными кирпичными краями синело небо. Птицы сидели на краях вздыбленного линолеума. Муниципальное здание, в котором находилось управление шерифа и городские службы, наполовину обрушилось. На Мэллой-стрит образовался провал. На дне стоял автомобиль, залитый по ветровое стекло водой кофейного цвета.
Женщина по имени Кейли Роулингс присоединилась к колонии и предложила свои услуги в качестве электрика. Бывшего начальника тюрьмы это не удивило. Она знала, что Кейли училась в профессиональном училище и многое знала о проводах и напряжении. Тот факт, что Кейли со всеми ее знаниями пришла из женской тюрьмы Дулинга, никого не волновал. Она не совершала никаких преступлений в этом новом месте, под слишком яркими звездами.
Кейли удалось оживить генератор на солнечных батареях, который когда-то стоял в доме богатого доктора, и теперь они готовили кролика на его электроплите и слушали старые записи на раритетном музыкальном автомате «Рок-Ола».
Вечерами они разговаривали. Большинство женщин проснулись там, где заснули (как Лайла – на водительском сиденье патрульного автомобиля, стоявшего на подъездной дорожке у дома миссис Рэнсом), но несколько оказались в темноте, слышали только завывание ветра, пение птиц и, возможно, далекие голоса. Когда взошло солнце, эти женщины пошли через лес на запад и в итоге выбрались на Боллс-Хилл-роуд или на Уэст-Лейвин. Для Лайлы описание их ощущений после пробуждения выглядело как сотворение мира, словно то, что их теперь окружало, являлось плодом коллективного воображения. Она думала, что эта версия ничуть не хуже любой другой.
3День следовал за днем, ночь – за ночью. Никто не мог точно сказать, сколько прошло после первого дня, однако недели уже складывались в месяцы.
Они сформировали группы охотников и сборщиков. Дичи хватало, особенно кроликов и оленей; диких фруктов и овощей – тоже. Голодать им не приходилось. Появилась фермерская группа, строительная, медицинская и образовательная, чтобы учить детей. Каждое утро кто-то из девушек стоял перед маленькой школой и звонил в коровий колокольчик. Звук разносился на мили. Женщины учили. Некоторые из девушек постарше – тоже.
О вирусных заболеваниях они забыли, но хватало ожогов ядовитым плющом, порезов и синяков. Случались даже переломы. Опасность исходила от заброшенных сооружений: острые края, внезапные обрушения, скрытые ловушки. Если этот мир воображаемый, иногда думала Лайла перед тем, как провалиться в сон, воображение это удивительно сильное, раз пускает людям кровь.
В подвале здания средней школы, где различные виды плесени пировали в шкафах, заполненных старой документацией, Лайла обнаружила мимеограф, который не использовался, наверное, с середины шестидесятых. Он был аккуратно упакован в пластмассовый ящик. Некоторые из бывших заключенных тюрьмы Дулинга оказались на удивление ловкими. Они помогли Молли Рэнсом изготовить свежие чернила из красной смородины, и девочка основала одностраничную газету под названием «Дела Дулинга». Первый заголовок гласил: «ШКОЛА ВНОВЬ ОТКРЫТА!» В статье цитировались слова Лайлы Норкросс: «Приятно видеть, что дети возвращаются к привычному распорядку». Молли спросила Лайлу, какая у нее должность, начальник полиции Дулинга или просто шериф. Лайла велела называть ее «горожанкой».
А еще были Собрания. Сначала раз в неделю, потом дважды, они длились от часа до двух. Хотя Собрания эти оказались невероятно важны для здоровья и благополучия обитательниц Нашего Места, возникли они почти случайно. Первыми участницами стали дамы, которые в старом мире входили в книжный клуб «Первый четверг». В этом новом мире они собрались в супермаркете «Шопуэлл», который отлично сохранился. Тем для разговоров им хватило и без книг. Бланш, Дороти, Маргарет и сестра Маргарет, Гейл, уселись на складные стулья перед магазином и завели разговор о том, чего так недоставало в новом мире. Свежего кофе и апельсинового сока, кондиционированного воздуха, телевидения, вывоза мусора, Интернета, возможности включить телефон и позвонить подруге. Но больше всего – и они все с этим согласились – им не хватало мужчин. Начали подходить женщины помоложе, и их встречали с распростертыми объятьями. Они говорили о пустотах в их жизни, которые
