– Да, конечно, что еще ты можешь сказать? – Ван тяжело дышала.
– Это правда. – Фриц пригляделся к ней, его взгляд соскользнул с круглого лица на большие груди, широкие бедра, вернулся к лицу. – Ты – первая женщина, которую я вижу за два дня. Сколько ты не спишь?
– С утра четверга.
– Вот это да! Должно быть, это рекорд.
– И близко не стоит. – Ван проверила в «Гугле». – Не важно. Эти двое взорвали управление шерифа.
– Я слышал громкий взрыв, – признал Фриц. – Как я понимаю, базука работает хорошо.
– Более чем. Наверное, ты не знаешь, куда они теперь отправятся?
– Понятия не имею. – Фриц заухмылялся, демонстрируя зубы, которые давным-давно не показывали дантисту, если вообще когда-либо показывали. – Но я могу выяснить.
– Как?
– Чертовы идиоты смотрели на него, но когда я сказал им, что это счетчик выстрелов, они мне поверили! – Его смех напоминал скрежет напильника по ржавой петле.
– О чем ты говоришь?
– О джи-пи-эс-маячке. Я снабдил ими все свои дорогие игрушки, на случай кражи. Что и произошло с базукой. Я смогу найти их с помощью моего мобильника.
– Который ты сейчас отдашь мне. – Ван протянула руку.
Фриц смотрел на нее снизу вверх, в водянистых синих глазах под морщинистыми веками читались коварство и хитрость.
– Если получишь мою базуку, вернешь ее мне, прежде чем улечься спать?
– Нет, – ответила Ван, – но я и не сломаю тебе руку, которую они не вывихнули.
Недомерок усмехнулся.
– Ладно, но только потому, что у меня слабость к большим женщинам.
Будь Ван в своей тарелке, за такие слова она бы выбила из Фрица все дерьмо – труда бы это не составило и оказало бы обществу услугу, – но от усталости она об этом даже не подумала.
– Тогда пошли.
Фриц поднялся с кресла.
– Мобильник на кухонном столе.
Ван попятилась, держа его на прицеле карабина. Фриц провел ее темным коротким коридором на кухню. Там воняло так, что Ван едва не задохнулась.
– Что ты готовил?
– Кэнди[67], – ответил Фриц. Ударил кулаком по покрытому линолеумом столу.
– Кэнди? – Сладостями тут и не пахло. Серые клочки, напоминавшие обрывки сгоревшей бумаги, усеивали пол.
– Кэнди – моя жена, – объяснил Фриц. – Покойная. Я поджег этот болтливый мешок кухонной спичкой. Даже не догадывался, что она такая вспыльчивая. – Черно-коричневые зубы обнажились в злобной улыбке. – Усекла? Вспыльчивая.
Теперь ничего другого не осталось. Устала она или нет, ей придется задать трепку этому поганцу. Такова была первая мысль Ван. За ней последовала вторая: мобильника на покрытом линолеумом столе не было.
Прогремел выстрел, и из Ван словно выпустили воздух. Ее отбросило на холодильник, она сползла на пол. Кровь текла из раны в бедре. Карабин, который она держала, отлетел в сторону. Дымок поднимался из-под края обеденного стола, аккурат напротив нее. Теперь она увидела и ствол: Мишем закрепил оружие под столешницей.
Фриц высвободил его из клейкой ленты, которая удерживала пистолет, выпрямился, обошел стол.
– Предосторожность не бывает лишней. Держу заряженное оружие в каждой комнате. – Он опустился на корточки рядом с Ван, прижал ствол пистолета к ее лбу. От него пахло табаком и мясом. – Этот принадлежал моему дедушке. И что ты об этом думаешь, жирная свинья?
Ничего она не думала, да ей и не требовалось думать. Правая рука Ван Лэмпли – та самая, что положила на стол руку Холли О’Миры по прозвищу Разрушительница в чемпионском поединке 2010 года среди женщин Огайо-Вэлли в возрастной категории 35–45 лет, а в 2011-м порвала одну из локтевых связок Эрин Мейкпис – сработала, как пружинный капкан. Поймала запястье Фрица Мишема, сжала стальными пальцами, резко и с такой силой рванула вниз, что он повалился на Ван. Древний пистолет выстрелил, пуля вошла в пол между рукой и боком Ван. От боли – Фриц всем своим весом навалился на рану – желчь поднялась к горлу, но Ван продолжала выкручивать ему запястье, и Фрицу удалось лишь еще раз выстрелить в пол, прежде чем пистолет выскользнул из его пальцев. Кости хрустнули. Связки порвались. Фриц закричал. Укусил ее за руку, но Ван лишь усилила хватку, а потом начала молотить его по затылку левой рукой, вколачивая в голову бриллиант на обручальном кольце.
– Хорошо! Хорошо! Хватит! Хватит, твою мать! Я сдаюсь! – вопил Фриц. – Достаточно!
Но Ван так не думала. Ее бицепс напрягся, и татуировка с могильным камнем – «ТВОЕЙ ГОРДОСТЬЮ» – растянулась. Одной рукой она выкручивала запястье Фрица, а другой – молотила.
Глава 12
1В последнюю ночь обороны тюрьмы погода переменилась. Дневные дождевые облака ветер унес на юг, оставив небо звездам и приглашая животных поднимать головы, принюхиваться и общаться. Никаких семидесяти двух часов. Никакого пересмотра. Завтра все изменится. Звери чувствовали это, совсем как надвигающуюся грозу.
2Сидя рядом со своим напарником на заднем сиденье одного из школьных автобусов, блокировавших шоссе номер 31, Эрик Бласс вслушивался в храп Дона Питерса. Если Эрик и испытывал какие-то угрызения совести после сожжения Старой Эсси, они улетучились с уходом дня. Никто не заметил ее исчезновения, а значит, она не считалась.
Рэнд Куигли, гораздо более вдумчивый, чем полагали его знакомые, тоже сидел, только на пластмассовом стуле в комнате для посетителей. На коленях у него лежал перевернутый детский автомобиль, который он принес из семейной зоны. Сколько Рэнд себя помнил, автомобиль этот служил источником разочарования. Дети заключенных залезали в него и пытались ехать, но расстраивались, потому что не могли поворачивать. Проблема заключалась в сломанной оси. Рэнд достал из ящика с инструментами тюбик эпоксидного клея, смазал разлом и теперь завязывал узел на бечевке, которая прижимала сломанные части друг к другу. Дежурный Куигли прекрасно понимал, что это, возможно, последние часы его жизни. И ему грела душу возможность потратить их на что-то полезное.
На лесистом холме над тюрьмой Мейнард Грайнер смотрел на звезды и представлял себе, как сшибает их из базуки Фрица. Если попадешь, будут ли они взрываться, как лампочки? Кто-нибудь – может, ученые – уже пробивал дыру в космосе? Додумались ли инопланетяне до того, чтобы сшибать звезды из базуки или лучами смерти?
Лоуэлл, привалившись спиной к стволу кедра, велел брату, который лежал на спине, вытереть рот: в свете звезд, отправившемся в путешествие миллиарды лет назад, блестела его слюна. Лоу пребывал в отвратительном настроении. Он терпеть не мог ждать, но не было никакого смысла открывать огонь до того, как копы пойдут в наступление. Жалили комары, какая-то чертова сова ухала с самого заката. Валиум бы ему помог. Помог бы даже найквил. Если бы могила Большого Лоу находилась неподалеку, Маленький Лоу без колебаний разрыл бы ее, чтобы избавить гниющий труп от бутылки «Ребел Йелл».
Внизу лежало Т-образное здание тюрьмы, ярко освещенное прожекторными вышками. С трех сторон площадку, на
