– Ничего не случилось. Набираюсь смелости. – Клавдия не отрывала взгляд от пола.
– Для чего? – спросила Джанетт.
– Хочу попросить ее позволить мне спать нормально, как она.
Энджел подмигнула Джанетт, высунула язык из уголка рта, покрутила пальцем у виска.
– О ком ты говоришь, мисс Бомбовая?
– О новенькой, – ответила Клавдия. – Я думаю, она – дьявол, Энджел.
Энджел это развеселило.
– Дьявол-Энджел[30]! Энджел-Дьявол! – Она изобразила две качающиеся чаши весов. – История моей жизни, мисс Бомбовая.
– Она наверняка какая-то ведьма, – пробубнила Клавдия, – раз она единственная, кто может спать, как прежде.
– Я тебя не понимаю, – сказала Джанетт.
Клавдия наконец подняла голову. У нее под глазами багровели мешки.
– Она спит, но не в одном из этих коконов. Пойди и посмотри сама. Спроси, как она это делает. Скажи ей, если она хочет заполучить мою душу, я ее отдам. Я просто хочу вновь увидеть Майрона. Он мой ребенок, и ему нужна его мамочка.
Энджел выплеснула стакан, который предлагала Клавдии, обратно в кофейник, повернулась к Джанетт.
– На это надо посмотреть. – Дожидаться согласия Джанетт она не стала.
Когда Джанетт подкатила кофейную тележку к камере, Энджел стояла, вцепившись в решетку и уставившись внутрь. Женщина, которую Джанетт заметила во время издевательств Питерса, расслабленно лежала на койке, с закрытыми глазами, ровно дыша. Темные волосы разметались великолепной короной. Вблизи лицо было еще более прекрасным и безупречным. Никакой паутины, никаких синяков и ссадин, которые видела Джанетт. Как такое могло быть?
Может, она действительно дьявол? – подумала Джанетт. Или ангел, явившийся, чтобы нас спасти. Нет, это вряд ли. В такое место настоящие ангелы не залетают. Только такие, как Энджел Фицрой, которая больше напоминала летучую мышь.
– Просыпайся! – крикнула Энджел.
– Энджел? – Джанетт нерешительно положила руку ей на плечо. – Может, не стоит…
Энджел сбросила ее руку и попыталась открыть дверь камеры, но она была заперта. Энджел схватила крышку кофейника и принялась колотить по решетке. Джанетт закрыла уши руками.
– Просыпайся! Просыпайся, сукина дочь! Просыпайся и нюхни гребаного кофе!
Женщина на койке открыла глаза, миндалевидные, такие же черные, как и волосы. Опустила на пол ноги, длинные и стройные даже в мешковатой тюремной униформе, и зевнула. Потянулась, выпятив груди, которые посрамили бы Клавдию.
– Компания! – вскричала она.
Едва касаясь босыми ногами пола, она подбежала к решетке. Просунула ладони между прутьями, схватила за руки Энджел и Джанетт. Энджел инстинктивно вырвалась. Джанетт от изумления не могла шевельнуться. Ей показалось, будто слабый электрический ток течет из руки женщины в ее руку.
– Энджел! Я так рада, что ты здесь! Я могу говорить с крысами, но собеседники из них посредственные. Это не критика, а реальность. У каждого существа есть свои достоинства. Как я понимаю, замечательный партнер для дискуссии – Генри Киссинджер, но только подумай про всю кровь на руках этого человека! Если бы пришлось выбирать, я бы выбрала крысу, будьте любезны, и ты можешь напечатать это в газете, только проследи за тем, чтобы правильно написать мое имя.
– Да что за хрень ты несешь? – спросила Энджел.
– Ой, не бери в голову. Извини, что заболталась. Просто я только что побывала в мире на другой стороне мира. В голове путается, когда носишься туда-сюда. А это Джанетт Сорли! Как поживает Бобби, Джанетт?
– Откуда ты знаешь наши имена? – спросила Энджел. – И как ты можешь спать, не отращивая на себе это дерьмо?
– Я – Иви. Я пришла от Дерева. Это интересное место, верно? Такое оживленное. Так много нужно сделать и повидать!
– У Бобби все хорошо, – ответила Джанетт, чувствуя, будто грезит наяву… и, может, так оно и было. – Я хочу увидеть его вновь до того, как зас…
Энджел так сильно отпихнула Джанетт, что та едва не упала.
– Заткнись, Джани. Речь не о твоем мальчике. – Она потянулась в камеру и схватила Иви за красиво облегавшую грудь робу. – Как ты проснулась? Скажи мне, а не то будет очень больно. Я поменяю твою манду и очко местами.
Иви весело рассмеялась.
– Это будет медицинское чудо, правда? А мне придется заново учиться пользоваться туалетом.
Энджел вспыхнула.
– Решила со мной поиграть? Уверена? Думаешь, раз ты в камере, я не могу до тебя добраться?
Иви посмотрела на руки Энджел. Только посмотрела. Но Энджел закричала и отпрянула. Ее пальцы покраснели.
– Она меня обожгла! Эта сука как-то меня обожгла!
Иви повернулась к Джанетт. Она улыбалась, но Джанетт видела в темных глазах не только добродушие, но и грусть.
– Эта проблема сложнее, чем кажется на первый взгляд… Теперь я это вижу. Да. Есть феминистки, которым хочется верить, что все беды этого мира – от мужчин. От врожденной мужской агрессивности. У них есть для этого основания, женщины никогда не начинали войну, хотя, поверь мне, некоторые велись из-за них, но и среди женщин есть паршивые овцы. Не могу этого отрицать.
– Что за дерьмо ты несешь?
Иви посмотрела на Энджел.
– У доктора Норкросса есть подозрения на твой счет, Энджел. К примеру, касательно хозяина дома, которого ты убила в Чарлстоне.
– Я никого не убивала! – Но Энджел побледнела и отступила на шаг, уткнувшись в кофейную тележку. Покрасневшие пальцы она прижимала к груди.
Иви перевела взгляд на Джанетт и сказала тихим, уверенным голосом:
– Она убила пятерых мужчин. Пятерых. – Она снова посмотрела на Энджел. – Это было твое хобби, верно, Энджел? Ты путешествовала на попутках, ехала куда глаза глядят, с ножом в сумочке и маленьким пистолетом тридцать второго калибра в боковом кармане кожаной куртки, которую ты не снимала. Но это еще не все, правда?
– Заткнись! Заткнись!
Иви перевела взгляд удивительных глаз на Джанетт. Голос оставался спокойным, теплым. Голос женщины из рекламного ролика, которая доверительно сообщала подруге, что у нее тоже были проблемы с пятнами от травы на штанах детей, но новый стиральный порошок изменил все.
– Она забеременела в семнадцать. Прикрывалась свободной одеждой. На попутках добралась до Уилинга – никого не убив, отдадим ей должное – и сняла комнату. Родила…
– ЗАТКНИСЬ, Я СКАЗАЛА!
Кто-то из дежурных увидел эту стычку на мониторе: Рэнд Куигли и Милли Олсон уже спешили по коридору, Куигли – с баллончиком «Мейса», Олсон – с тазером, настроенным на среднюю мощность.
– Утопила младенца в раковине и бросила тельце в мусоросжигательную печь. – Иви поморщилась, пару раз моргнула и мягко добавила: – Вот так-то.
Куигли попытался схватить Энджел. Почувствовав его прикосновение, та мгновенно развернулась, нанесла удар и опрокинула тележку с кофе и соком. Коричневая жидкость – не кипяток, но все еще горячая – вылилась на ноги Милли Олсон. Она закричала от боли и села на пятую точку.
Джанетт в изумлении наблюдала, как Энджел, обратившись в Халка Хогана, налетела на
