– Хорошо. По крайней мере, ты не заснешь.
На этот раз ее улыбка была искренней.
– Обо мне не тревожьтесь, мистер Хикс. У меня хроническая бессонница.
8Микаэла перестала нажимать и отпускать красную кнопку и просто вдавила ее до упора. Яркий свет заливал тюремный двор, а на стоянке стояли автомобили: кто-то в тюрьме не спал.
– Чего надо? – ответил мужской голос, воплощавший собой усталость. Голос человека, который едва держался на ногах. – Говорит дежурный Куигли. Отпустите эту чертову кнопку.
– Меня зовут Микаэла Морган. – Секундой позже она вспомнила, что ее телевизионный псевдоним здесь ничего не значит.
– И что? – Действительно, имя впечатления не произвело.
– Раньше я была Микаэлой Коутс. Моя мать – начальник тюрьмы. Я хочу повидаться с ней. Пожалуйста.
– Э…
Тишина, только слабый треск статических помех. Микаэла расправила плечи, ее терпение лопнуло. Она со всей силы вдавила красную кнопку большим пальцем.
– Я также хочу, чтобы вы знали, что я работаю в «Новостях Америки». Мне обязательно делать о вас разоблачительный репортаж, или я все-таки могу поговорить с моей матерью?
– Сожалею, мисс Коутс. Она заснула.
Теперь замолчала Микаэла. Опоздала. Она привалилась к сетчатому забору. Лучи фар «короллы» отражались от ворот и слепили опухшие глаза.
– Сожалею, – произнес Куигли. – Она была хорошим боссом.
– Так что же мне делать? – спросила Микаэла. Она больше не давила на кнопку вызова, и вопрос адресовался только ночной тьме и дыму из горящего леса.
Но дежурный Куигли ответил, словно услышал:
– Почему бы вам не вернуться в город? Снимите номер в гостинице. Или… Я слышал, «Скрипучее колесо» будет работать всю ночь. Они не закроются, пока не взойдет солнце или не закончится пиво.
9Мора катила тележку по коридору крыла Б, медленно, чтобы ни у кого не возникло мысли, будто у нее есть какая-то цель.
– Книги? – спрашивала она в каждой камере, где находились заключенные, во всяком случае, те, лица которых не укутывало белое дерьмо. – Кто хочет почитать ужастики? У меня страшилки на любой вкус.
Книги брали, но редко. Большинство смотрело новости, тоже отличный ужастик. Дежурный Уэттермор остановил ее на выходе из коридора, чтобы взглянуть на содержимое тележки. Мора не удивилась, увидев его в эту ночь. Уэттермор был голубым, как Новый Орлеан в первый вечер Марди-Гра[35]. Если бы у него дома оказались женщины, Мору это потрясло бы до глубины души.
– По мне сплошной мусор, – изрек он. – Проваливай отсюда, Мора.
– Конечно, дежурный. Уже ухожу в крыло А. Там есть пара женщин, которым доктор Норкросс прописал прозак, но они все равно любят читать.
– Хорошо, но держись подальше от Фицрой и от «мягкой» камеры в конце коридора, поняла?
Мора одарила его широченной улыбкой.
– Конечно, дежурный Уэттермор. И спасибо вам! Огромное вам спасибо!
Помимо новенькой – ведьмы – в крыле А были только две бодрствующие женщины плюс укутанная саваном Китти Макдэвид.
– Нет, – ответила женщина из камеры А-2. – Не могу читать. Не могу. От таблеток, которые прописал мне доктор Норкросс, болят глаза. Не могу читать, нет. Здесь кричали. Не люблю криков.
Другой женщиной, в камере А-8, была Энджел. Она посмотрела на Мору недоумевающими воспаленными глазами.
– Шагай мимо, Мо-Мо, – велела она, когда Мора, несмотря на распоряжение дежурного Уэттермора, предложила ей пару книг. Мору это вполне устраивало. Она почти добралась до конца коридора. Оглянулась и увидела, что Уэттермор стоит спиной к ней, увлеченный разговором с дежурным Мерфи, которого девочки прозвали Тигрой, как в сказках о Винни-Пухе.
– Мора…
Всего лишь шепот, но такой отчетливый. Даже звонкий.
Новенькая. Иви. Ева. Которая в Библии съела плод с Древа познания, за что ее с мужем изгнали в мир боли и невзгод. Мора знала, что такое изгнание, знала очень даже хорошо. Ее изгнали в Дулинг за то, что она изгнала мужа и обоих детей, не говоря уже о Слаггере, в бескрайние просторы вечности.
Иви стояла у запертой двери «мягкой» камеры, глядя на Мору. И улыбалась. Мора за всю жизнь не видела такой прекрасной улыбки. Может, и ведьма, но роскошная. Ведьма просунула руку между прутьями и длинным, изящным пальцем поманила Мору. Та покатила тележку вперед.
– Ни шагу дальше, заключенная! – крикнул дежурный Тиг Мерфи. – Немедленно остановись!
Мора продолжала идти.
– Хватай ее! Останови! – крикнул Мерфи, и она услышала тяжелый топот башмаков по плиткам пола.
Мора развернула тележку боком и опрокинула, создавая временное препятствие. Потрепанные книги заскользили по полу.
– Стоять, заключенная! Стоять!
Мора бросилась к «мягкой» камере, на ходу вытаскивая изготовленную из зубной щетки заточку. Женщина-ведьма все манила ее пальцем. Она не знает, что я для нее приготовила, подумала Мора.
Она держала руку с заточкой у бедра, собираясь ударить снизу вверх в живот женщины. В печень. Но эти темные глаза сначала заставили ее сбросить скорость, а потом и вовсе остановиться. Мора увидела в них не злость, а ледяной интерес.
– Хочешь к ней, да? – быстро спросила Иви шепотом.
– Да, – ответила Мора. – Да, Господи, очень хочу.
– Это легко. Но сначала ты должна заснуть.
– Не могу. Бессонница.
Уэттермор и Мерфи приближались. У Моры оставались секунды, чтобы всадить заточку в ведьму и покончить с этой чумой. Только Мора этого не сделала. Взгляд темных глаз незнакомки держал ее крепко, и Мора поняла, что не хочет вырываться из этого плена. Мора видела, что это не глаза, а провалы, ведущие в неведомую черноту.
Женщина-ведьма прижалась лицом к решетке, не отрывая взгляда от глаз Моры.
– Поцелуй меня. Быстро. Пока есть время.
Мора не раздумывала. Бросила зубную щетку-заточку и прижалась лицом к решетке. Их губы встретились. Теплое дыхание Иви проникло в рот Моры, спустилось по горлу. Мора почувствовала, как блаженный сон поднимается из глубин разума, как случалось в детстве, когда она засыпала в своей кроватке с медвежонком Фредди в одной руке и набивным драконом Гасси в другой. Слушая завывания холодного ветра снаружи и зная, что она в тепле и безопасности, готовая отбыть в страну снов.
Когда подбежали Билли Уэттермор и Тиг Мерфи, Мора уже лежала на спине у камеры Иви, белые паутинки вылезали из ее волос, изо рта, из-под закрытых век. Мора отошла в страну грез.
Глава 18
1Фрэнк ожидал, что Элейн вновь вывалит на него гору дерьма, едва он вернется домой, но, как выяснилось, о дерьме он волновался напрасно. В отличие от всего остального в этот день – и, если на то пошло, в дни последующие, – эта проблема разрешилась легко. Тогда почему он не радовался?
Выгнавшая его из дома жена спала на кровати их дочери, положив правую руку на плечо Наны. Кокон был совсем тоненький, словно первый слой папье-маше, но полностью покрывал лицо. На столике у кровати лежала записка: Я помолилась за тебя, Фрэнк. Надеюсь,
