Фрэнк смял записку и бросил в мусорную корзинку. Тиана, черная диснеевская принцесса в сверкающем зеленом платье, танцевала на боку корзинки, возглавляя парад волшебных зверушек.
– У меня нет подходящих слов. – Гарт Фликинджер последовал за Фрэнком на второй этаж и теперь стоял у двери в комнату Наны.
– Да, – кивнул Фрэнк. – Полагаю, это правильно.
На прикроватном столике стояла фотография в рамке: Нана с родителями. Нана гордо поднимала свою знаменитую закладку. Доктор взял фотографию, всмотрелся в нее.
– У нее ваши скулы, мистер Джиэри. Везучая девочка.
Фрэнк не знал, как на это ответить, поэтому промолчал.
Доктора это не встревожило. Он поставил фотографию на место.
– Ну что? Начнем?
Они оставили Элейн на кровати, и второй раз за день Фрэнк поднял дочь на руки, чтобы отнести вниз. Ее грудь поднималась и опускалась; она была жива. Но пациенты в коме после смерти мозга тоже могли дышать. С большой вероятностью их последний разговор, который Фрэнк будет помнить до самой смерти, когда бы она ни пришла, состоялся этим утром. На подъездной дорожке, где он наорал на дочь. Испугал ее.
Меланхолия окутала Фрэнка, словно низкий туман, поднимавшийся от ног. У него не было причин ожидать, что этот обкурившийся доктор сумеет хоть как-то помочь.
Фликинджер тем временем расстелил полотенца на паркете в гостиной и попросил Фрэнка положить на них Нану.
– Почему не на диван?
– Потому что я хочу, чтобы свет падал на нее сверху, мистер Джиэри.
– А-а. Хорошо.
Гарт Фликинджер опустился на колени рядом с Наной и раскрыл медицинский чемоданчик. С налитыми кровью глазами и покрасневшими веками он напоминал вампира. Узкий нос и высокий, покатый лоб в обрамлении каштановых кудряшек придавали ему толику безумия. Тем не менее, хотя Фрэнк знал, что его гость не совсем в себе, голос доктора звучал успокаивающе. Неудивительно, что он водил «мерседес».
– Итак, что нам известно?
– Нам известно, что она спит, – ответил Фрэнк, чувствуя себя полным идиотом.
– Но нам известно гораздо больше! Из новостей я почерпнул следующее: коконы – это волокнистый материал, в состав которого входят носовая слизь, слюна, ушная сера и большое количество неизвестного белка. Как он производится? Откуда берется? Мы не знаем. Происходящее кажется невозможным, учитывая, что нормальные женские выделения гораздо меньше по объему. Скажем, две столовые ложки крови при нормальной менструации, не больше чашки даже при обильной. Мы также знаем, что жизнь спящих поддерживается этими коконами.
– И они становятся бешеными при разрыве кокона, – вставил Фрэнк.
– Точно. – Гарт выложил инструменты на кофейный столик: скальпель, ножницы и маленький микроскоп в черном футляре. – Давайте для начала измерим вашей дочери пульс, идет?
Фрэнк ответил, что его это устраивает.
Фликинджер осторожно поднял окутанное белым веществом запястье Наны, подержал тридцать секунд. Потом так же осторожно опустил.
– Материал кокона немного приглушает удары, но пульс нормальный для здоровой девочки ее возраста. А теперь, мистер Джиэри…
– Фрэнк.
– Отлично. Так чего мы не знаем, Фрэнк?
Ответ был очевиден.
– Почему это происходит.
– Почему. – Фликинджер хлопнул в ладоши. – Именно. Все в природе имеет свою цель. Какова цель этого феномена? Что пытается сделать кокон? – Он взял ножницы, открыл и закрыл. – Так давайте попытаемся это выяснить.
2Когда Джанетт было не с кем поговорить, она иногда разговаривала сама с собой… или, скорее, с воображаемым сочувствующим слушателем. Доктор Норкросс заверил ее, что это совершенно нормально. Это была артикуляция. Сегодня таким слушателем стала Ри, которую пришлось воображать. Поскольку дежурная Лэмпли убила ее. В скором времени Джанетт могла попытаться узнать, куда ее положили, чтобы должным образом проститься с ней, но сейчас она просто сидела в их камере, и ее это полностью устраивало. Сейчас ей больше ничего не требовалось.
– Я скажу тебе, что произошло, Ри. Дэмиен повредил колено, играя в футбол, вот что произошло. Обычная игра парней в парке. Меня там не было. Дэмиен сказал, что никто его даже не трогал. Он просто рванул с места, наверное, хотел ответить на пас куортербека, услышал, как что-то хрустнуло, упал на траву и поднялся хромая. Передняя крестообразная связка или внутренняя боковая связка, я их вечно путаю, но точно одна из них. Та часть, что между костями.
Угу, согласилась Ри.
– Тогда у нас все было хорошо, только вот не было медицинской страховки. Я работала тридцать часов в неделю в дневном центре ухода за детьми, а Дэмиен официально никуда не устраивался, но его работа приносила невероятные деньги. Порядка двадцати баксов в час. Наличными! Он был помощником у одного краснодеревщика, который работал на богачей Чарлстона – политиков, менеджеров высшего звена и тому подобных. Больших угольных шишек. Дэмиен часто поднимал грузы и все такое. Все шло отлично, учитывая, что у нас были только школьные аттестаты. Я гордилась собой.
С полным на то правом, согласилась Ри.
– Мы снимали квартиру, хорошую квартиру, с красивой мебелью и всем прочим, лучше любой, где я жила в детстве. Он купил себе мотоцикл, почти новый, и мы арендовали автомобиль для меня, чтобы я возила нашего Бобби. Мы съездили в Диснейуорлд. Поднялись на Космическую гору, побывали в Особняке с привидениями, пообнимались с Гуфи, получили все тридцать три удовольствия. Я одолжила деньги сестре на дерматолога. Дала матери на починку крыши. Но медицинской страховки у нас не было. А потом Дэмиен повредил чертово колено. Лучшим вариантом была хирургическая операция, но… Нам следовало принять трудное решение и поставить точку. Продать мотоцикл, отказаться от автомобиля, на год ужаться с расходами. И я хотела это сделать. Клянусь. Но Дэмиен не хотел. Отказался. Как с этим поспоришь? Это было его колено, вот я и отступила. Мужчины, сама понимаешь. Не желают спросить, где правильный путь, не идут к врачу, пока не окажутся на пороге смерти.
Правильно излагаешь, подруга, сказала Ри.
– «Нет, – говорит он. – Я выкручусь». И, должна признать, мы любили устраивать вечеринки. Это вошло у нас в привычку. Постоянно веселились. Как все дети. Экстази. Травка, само собой. Кокаин, если кто-то его приносил. У Дэмиена был запас депрессантов. Он начинал их принимать, когда колено болело слишком сильно. Самолечение. Так называет это доктор Норкросс. И ты знаешь, какие у меня бывают головные боли? Мои мигрени?
Еще бы, сказала Ри.
– Да. Так вот, как-то вечером я говорю Дэмиену, что головная боль меня доконает, и он дает мне таблетку. «Прими, – говорит. – Думаю, тебе полегчает». Вот так я подсела на колеса. Не выходя из дома. Легко и просто. Понимаешь?
Понимаю, сказала Ри.
3Новости достали Джареда, и он переключился на общественно-доступный канал, на котором невероятно восторженная мастерица давала урок бисероплетения. Вероятно, урок был записан заранее. Если нет, если мастерица вела себя так именно сейчас, Джареду не хотелось бы повстречаться с ней в обычный день.
– А сейчас мы
