Спящие красавицы

Мужчина показал на сумку, лежавшую у него на коленях. – Хочу пыхнуть чуток, а в мужском туалете слишком много народа. – Он скорчил гримасу. – И там воняет говном. Еще как воняет. Это неприятно. Пожалуйста, если вы проявите немного терпения, я буду вам очень признателен. – Он перешел на шепот: – Сегодня я видел магию. Не диснеевскую. Дурную магию. Как правило, я держу себя в руках, но увиденное меня потрясло.

Микаэла достала руку из сумки, в которой лежал револьвер Урсулы.

– Дурная магия? Да, звучит тревожно. Я только что приехала из округа Колумбия и обнаружила, что моя мать уже спит. Как вас зовут?

– Гарт. Сожалею о вашей утрате.

– Спасибо. Мама, конечно, умела вредничать, но человеком была хорошим. Не поделитесь крэком?

– Это не крэк. Мет. – Гарт раскрыл сумку, достал трубку, протянул Микаэле. – Конечно, угощайтесь. – Он вытащил пакетик с кристаллами. – Знаете, вы очень похожи на девушку из новостей.

Микаэла улыбнулась:

– Люди постоянно мне это говорят.

6

Катастрофическое состояние мужского туалета «Скрипучего колеса» погнало Фрэнка Джиэри на край автомобильной стоянки, где он мог опорожнить мочевой пузырь без ущерба для обоняния. После увиденного – мотыльков, рождавшихся из пламени, – им оставалось только пойти в бар и надраться. Он собственными глазами видел то, чего не могло быть. У привычного мира обнаружилась другая сторона. Глубокий пласт, никак не проявлявшийся до этого утра. Но он вряд ли доказывал существование Бога Элейн. Мотыльки вышли из огня, а огонь вроде бы находился на противоположном конце духовного спектра.

В нескольких ярдах от Фрэнка хрустнула ветка.

– Этот сортир – гребаная адская бездна. – Язык у мужчины определенно заплетался. Фрэнк различил тощий силуэт в ковбойской шляпе.

Он застегнул молнию и повернулся, направляясь к бару. Он не знал, что еще делать. Нану и Элейн он оставил дома, уложил в подвале на пляжные полотенца и запер дверь.

Его окликнул мужской голос:

– Хочешь услышать полный бред? Жена моего друга, Милли, она работает в тюрьме, и она говорит, что у них там какой-то… какой-то… этот… фи-ном. Вероятно, чушь собачья, но… – Моча мужчины полилась в куст. – Она говорит, что эта цыпочка спит и с ней ничего не происходит. Просыпается снова.

Фрэнк замер.

– Что?

Мужчина качался из стороны в сторону, намеренно разбрызгивая мочу по широкой дуге.

– Спит и просыпается, как всегда. Просыпается как миленькая. Так говорит жена моего друга.

Облако сместилось, и в лунном свете Фрэнк узнал профиль известного собаконенавистника, Фрица Мишема. Ясно разглядел жидкую бороденку, похожую на лобковые волосы, и глубокую вмятину под правой скулой – именно туда Фрэнк нанес удар прикладом винтовки, навсегда изменив очертания лица Мишема.

– С кем это я говорю? – Фриц сощурился. – Это ты, Кронски? Не жалуешься на «сорок пятый», Джонни Ли? Отличный пистолет, да? Нет, это не Кронски. Господи, у меня перед гребаными глазами не двоится, а троится.

– Она просыпается? – спросил Фрэнк. – Эта заключенная в тюрьме просыпается? Никакого кокона?

– Так я слышал, хочешь – верь, хочешь – нет. Слушай, я тебя знаю, мистер?

Не ответив, Фрэнк зашагал к бару. У него не было времени на Мишема. Он думал о той женщине, заключенной, которая могла засыпать и просыпаться как обычно.

7

Когда Фрэнк присоединился к Терри и Дону Питерсу (вскоре вернулся и Гарт Фликинджер, который вышел из женского туалета другим человеком), его собутыльники сидели, развернувшись на скамье и глядя на мужчину в джинсах, синей рубашке из шамбре и бейсболке. Он говорил стоя, размахивая наполовину пустым кувшином пива, и все, кто оказался рядом, уважительно слушали. Фрэнку он показался знакомым, может, местный фермер, может, дальнобойщик. На его щеках виднелась щетина, зубы пожелтели от жевательного табака «Ред мэн», но говорил он с уверенностью проповедника, его голос поднимался и опускался в ритме, требовавшем ответных криков: «Восславим Господа!» Рядом с ним сидел мужчина, которого Фрэнк знал: помогал ему выбрать новую собаку в приюте, когда старая умерла. Его звали Хауленд. Преподаватель муниципального колледжа в Мейлоке. По выражению лица Хауленда чувствовалось, что выступление его забавляет.

– Нам следовало догадаться, что так и будет! – вещал дальнобойщик-проповедник. – Женщины взлетели слишком высоко, как тот парень с восковыми крыльями, и их крылья растаяли!

– Икар, – вставил Хауленд. На нем была старая мешковатая куртка с кожаными заплатами на локтях. Очки торчали из нагрудного кармана.

– И-кар, верно, так оно и есть! Хотите знать, как далеко шагнул слабый пол? Оглянитесь на сотню лет! Они не могли голосовать! Носили юбки до лодыжек! Не знали, что такое противозачаточные средства, если хотели сделать аборт, шли в какую-нибудь подворотню, а если их ловили, отправлялись в тюрьму за уби-ийство! А теперь они могут делать это где угодно и когда угодно. Благодаря этим центрам гребаного планирования семьи сделать аборт теперь проще, чем купить куриное ведерко в «Кей-эф-си», и стоит примерно столько же! Они могут баллотироваться в президенты! Они служат в «Морских котиках» и «Рейнджерах»! Они женятся на лесбиянках! Если это не терроризм, то я просто не знаю, как это называть!

Послышался ропот одобрения, к которому Фрэнк не присоединился. Он не верил, что его проблемы с Элейн как-то связаны с абортами или лесбиянками.

– И все это за каких-то сто лет! – Дальнобойщик-проповедник понизил голос. Он мог это сделать, потому что кто-то выдернул из розетки шнур музыкального автомата, отчего Трэвис Тритт заткнулся на полуслове. – Они не просто сравнялись с нами, как, по их словам, хотели, они нас опередили. Хотите услышать доказательства?

Теперь Фрэнку пришлось признать, что в словах этого парня что-то есть. Элейн не давала ему никаких поблажек. Все всегда делалось так, как говорила она. От того, что проповедь этого деревенского мужика цепляла за живое, у Фрэнка засосало под ложечкой, но отрицать этого он не мог. И не он один. Все присутствующие слушали внимательно, раскрыв рты. За исключением Хауленда, который улыбался с таким видом, будто наблюдал за танцующей на уличном углу обезьяной.

– Они могут одеваться как мужчины, вот вам и доказательство! Сто лет тому назад женщина скорее бы умерла, чем надела штаны, если только не ехала верхом, а теперь они носят их везде!

– И что ты имеешь против длинных ног в облегающих штанах, говнюк? – крикнула женщина, вызвав всеобщий смех.

– Ни-че-го! – прокричал в ответ дальнобойщик-проповедник. – Но неужели вы думаете, что мужчина – настоящий мужчина, а не эти нью-йоркские трансы – выйдет на улицы Дулинга в платье? Нет! Его назовут психом! Поднимут на смех! Но женщины, они одеваются и в женское, и в мужское! Они забыли, что говорит Библия о том, как женщина должна во всем следовать за своим мужем, и шить, и готовить, и рожать детей, но никак не выходить на улицу в облегающих штанах! Если бы они просто сравнялись с мужчинами,