– Показания, – произнес он. – Свидетельство перед Советом. Ты… ты так все и задумывал, Марк? Это предательство? Что, все в Институте знают? Да, иначе быть не может. Не может. – Его волосы почернели как нефть. – И Королева тоже знает, полагаю. Вы с ней собирались выставить меня болваном?
Страдание на его лице было непереносимо; Марк не мог смотреть на Кьерана. Вместо него заговорила Кристина.
– Кьеран, нет, – сказала она. – Все было совсем не так…
– А ты знала? – Кьеран с такой же мукой посмотрел на нее. – Ты тоже знала?
Король расхохотался. Марка захлестнул гнев, слепящая ярость, и он выхватил из камина кочергу. Король все хохотал, а Марк подошел к нему, занес кочергу, размахнулся…
Кочерга ударила по лежавшему перед камином золотому желудю, размолотив его в пыль. Смех Короля резко оборвался. Он бросил на Марка взгляд, полный ненависти, и исчез.
– Почему ты это сделал? – возмутился Кьеран. – Испугался того, что еще он может мне рассказать?
Марк швырнул кочергой в камин. Та громко лязгнула.
– Он вернул тебе воспоминания, разве не так? – спросил он. – Тогда ты всё знаешь.
– Не всё, – надтреснутым, срывающимся голосом сказал Кьеран. Марк вспомнил, как тот висел при Неблагом Дворе в терновых кандалах. Сейчас в глазах принца сквозило то же отчаяние. – Не знаю, чего ты хотел, когда решил, что станешь мне лгать и заставишь делать то, что тебе нужно. Не знаю, насколько тошно тебе было всякий раз, когда ты меня касался, когда притворялся, что хочешь меня. Я не знаю, когда ты собирался рассказать мне правду. После того, как я дам показания? А может, ты хотел посмеяться надо мной перед всем Советом? Или дождаться, пока мы останемся одни? Всем ли ты успел рассказать, какое я себялюбивое и бессердечное чудовище?..
– Ты не чудовище, Кьеран, – перебил его Марк. – И с сердцем у тебя всё в порядке.
В глазах Кьерана, когда тот взглянул на Марка, была лишь боль.
– Это не может быть правдой, – произнес он, – ведь это ты был моим сердцем.
– Хватит, – сказала Кристина тихо и встревоженно, но твердо. – Позволь Марку объяснить…
– Хватит с меня объяснений, – сказал Кьеран и вышел прочь из комнаты, с грохотом захлопнув дверь.
Остатки мерцающего портала рассеялись. Джулиан и Магнус стояли почти плечом к плечу и смотрели вслед Алеку и детям, пока те не исчезли.
Вздохнув, Магнус перебросил конец шарфа за плечо и вышел из комнаты, чтобы налить себе вина из графина, пылившегося на столике у окна. Снаружи почти стемнело, небо над Лондоном было цвета анютиных глазок.
– Хочешь? – спросил он Джулиана, закрывая графин пробкой.
– Пожалуй, лучше мне оставаться трезвым.
– Как пожелаешь. – Магнус взял бокал и принялся разглядывать его на свет. Вино было рубиново-красным.
– Почему ты нам так помогаешь? – спросил Джулиан. – В смысле, я в курсе, что мы милая семейка, но не настолько же.
– Нет, – согласился Магнус, едва заметно улыбаясь. – Не настолько.
– Тогда в чем же дело?
Магнус сделал глоток вина и пожал плечами.
– Меня попросили Джейс и Клэри, – сказал он. – Джейс парабатай Алека, а я всегда питал к Клэри отцовские чувства. Они мои друзья. А на свете мало есть такого, на что я не готов пойти ради друзей.
– И это правда всё?
– Хм-м, кого-то ты мне напоминаешь.
– Я? – удивился Джулиан. Люди нечасто такое ему говорили. – Кого же?
Магнус, не ответив, покачал головой.
– Много лет назад, – сказал он, – я постоянно видел один и тот же сон о городе, утопающем в крови. О костяных башнях и крови, которая лилась по улицам как вода. Я думал, что это было к Темной войне, и, когда она закончилась, сон и в самом деле прекратился. – Он осушил бокал и поставил его на стол. – Но недавно он вновь мне приснился. Не могу перестать думать, что грядет нечто.
– Ты их предупреждал, – сказал Джулиан. – Совет. В день, когда они решили изгнать Хелен и бросить Марка. Когда они приняли Холодный мир. Ты им сказал, какие будут последствия. – Он прислонился к стене. – Мне было всего двенадцать, но это я помню. Ты сказал: «Волшебный народ долго ненавидел нефилимов за суровость. Покажите им не только суровость, и получите в ответ не только ненависть». Но они тебя не послушали, разве не так?
– Совет… Они хотели мести, – сказал Магнус. – И не понимали, что месть порождает только еще больше мести. «Они сеяли ветер, и пожнут бурю».
– Из Библии, – узнал Джулиан. Нельзя было вырасти с дядюшкой Артуром и не выучить при этом столько древних цитат, что на всю жизнь хватит. – Но есть разница между местью и возмездием, – добавил он. – Между тем, чтобы наказать виновных, и тем, чтобы карать всех подряд. «И праведно врагов мы умерщвляем, чьи Сатаною движимы сердца»[60].
– Полагаю, можно подобрать цитату в оправдание чего угодно, – сказал Магнус. – Слушай… я не стучу Конклаву, что бы там ни думали чародеи с Сумеречного базара. Но я знавал парабатаев, не одну дюжину, и представляю себе, на что они должны быть похожи, а вы с Эммой другие. Не представляю себе, чтобы вам позволили это пройти, если бы не хаос Темной войны.
– А теперь из-за церемонии, которая должна была связать нас навсегда, нам придется выяснить, как разделиться, – горько заметил Джулиан. – Мы оба это знаем. Но когда Всадники…
– Да, – сказал Магнус. – Пока что вы вынуждены оставаться вместе.
Джулиан выдохнул сквозь зубы.
– Просто подтверди кое-что, – сказал он. – Не существует заклятия, отменяющего любовь?
– Есть несколько временных заклинаний, – сказал Магнус. – Они действуют не бесконечно. Истинная любовь и сложность человеческого сердца и разума все еще непостижимы для механизмов большей части магии. Может быть, ангел или Высший демон…
– Так, значит, Разиэль смог бы, – сказал Джулиан.
– Я бы на твоем месте не торопился радоваться, – сказал Магнус. – Ты что, правда, уже выяснял насчет заклинаний для отмены любви?
Джулиан кивнул.
– Ты действительно безжалостен, – заметил Магнус. – Даже к себе самому.
– Я думал, Эмма меня больше не любит, – сказал Джулиан. – А она думала то же самое обо мне. Теперь мы знаем правду. Это не просто запрещено Конклавом, это несет в себе проклятие.
Магнус нахмурился.
– Я не знал, в курсе ты или нет.
Джулиан похолодел. Выходит, нет ни малейшего шанса, что Джем хоть в чем-то ошибся. Хотя Джулиан и так не очень-то на это надеялся.
– Эмме рассказал Джем. Но он не объяснил, как это работает и что случится.
Магнус прикрыл глаза слегка дрожавшей рукой.
– Посмотри историю Сайласа Пэнгборна и Элоизы Рейвенскар. Были и другие истории, хотя Безмолвные Братья скрывают их, как могут. – Его кошачьи глаза налились кровью. – Сперва сойдешь с ума ты сам, – сказал он. – В тебе невозможно будет узнать человеческое существо. А после того, как ты превратишься в чудовище, ты уже не сможешь отличать друзей от врагов. И когда близкие побегут к тебе, чтобы спасти тебя, ты вырвешь сердца у них из груди.
Джулиана замутило.
– Я… я никогда
