В обеденную залу я проскользнула ужиком, пригнувшись и стараясь издавать как можно меньше звуков, плюхнулась на ближайший свободный стул и огляделась. Столы сдвинули к стене, претенденты сидели рядами — черные и красные, видимо, белые и синие сейчас осваивали ратную науку на свежем воздухе. У окна бесновался мужчина в серой робе. Именно бесновался — орал, размахивал руками, кажется, даже плевался. По крайней мере, лорд ван Хорн, стоящий там же, время от времени брезгливо кривился. Зрелище было комичным, потому что Гэбриел возвышался над сухоньким хабилисом головы на две. А тот еще и постоянно двигался быстрыми маленькими шажками, будто не в силах остановиться.
— Что происходит? — спросила я соседа по правую руку, оказавшегося наследником Грондемара, с которым я беседовала накануне за ужином.
— Столичная цаца не смогла ответить на простейший вопрос.
— Вопрос о чем?
Элуа Гронден пожал плечами, из чего я заключила, что вопрос не был таким уж простым.
— Я повторю! — взвизгнул хабилис, закладывая вираж. — Еще раз вам всем повторю! Чтобы провести замеры, королевский землемер поставил на краю поля группу пейзан, заставив их вытянуть руки в стороны так, чтоб они касались друг друга. Ширина поля составила одиннадцать туазов, длина — десять. Вопрос: сколько пейзан участвовало в замерах? Вы, опоздавший, можете ответить? Ну, красавчик? — До хабилиса было туазов шесть, но его взгляд прожигал во мне дыру. — Если вы позволяете себе опоздание в первый же день, наверное, вам не нужно ничему учиться? Может, вы выйдете сюда и расскажете присутствующим тайны арифметики?
Арифметика! Значит, передо мной хабилис Джесард, который будет преподавать также и обожаемую Патриком картографию. Неприятный тип, не Патрик, разумеется, а этот сморчок. И вопрос-то простецкий, если честно. Туаз — расстояние между вытянутыми руками, значит, землемеру понадобился двадцать один человек. Вот только если я сейчас отвечу правильно, ученый человек будет разочарован и затаит на меня обиду. А мне нужна не победа в ученом споре, а бусины, которые поблескивают медными боками из сундука с откинутой крышкой, стоящего за спиной университетского светила. Поэтому я просто молчала, принимая оскорбления, которые продолжали сыпаться на мою голову. Наконец их поток иссяк.
— Вы все болваны, — почти спокойно заключил Джесард. — Я не собираюсь тратить свое время на таких недоумков.
Ну слава Спящему, нас сейчас выгонят, и я смогу организовать уборщиков для купальни.
И тут я поймала взгляд ван Хорна, тот презрительно улыбался. Кровь бросилась мне в голову. Это ничтожество смеет злорадствовать, что я не смогла ответить?
— Двадцать один.
Мой голос встретили гробовым молчанием.
Хабилис остановился с занесенной для шага ногой:
— Вы угадали?
— Я посчитал. Десять прибавить одиннадцать равняется двадцати одному.
— Сколько это составляет в ардерских футах?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— А! — возопил хабилис и продолжил бегать по кругу. — Это вы посчитать не можете!
— Что именно, досточтимый? Сколько в футах человек? Это зависит от того, как их сложить — плечо к плечу или голова к голове.
Кажется, сейчас наружу вырвалась моя трикстерская натура. Потому что остановиться я не могла, смешки соратников, раздающиеся уже почти явственно, немало меня подзадоривали. Выкусил, меченый красавчик? Я справилась с заданием, в котором спасовал ты! Утрись!
— Сколько футов в туазе? — все не унимался ученый муж.
— Чуть менее двух.
— Пусть будет два. Так каковы размеры поля?
— Пять на пять с половиной.
Вот сейчас меня изгонят с лекции, но уйду я с высоко поднятой головой. Неожиданно захотелось всхлипнуть. Куда подевалась моя осторожность?
— Прекрасно, — неожиданно сказал Джесард. — Как зовут?
— Граф Шерези!
— Благодарите графа Шерези за то, что я продолжу вбивать в ваши тупые головы крохи знаний. Вы, болван, садитесь на место, — хабилис махнул рукой ван Хорну, — а вы, — он быстро подхватил из сундука связку меди и запустил в мою сторону, — держите, заслужили.
Я даже не подняла руку, чтобы поймать награду, настолько была поражена. Бусы схватил Элуа и передал мне.
— Поздравляю, Цветочек.
В связке было пятьдесят бусин. Я только что заработала свое серебро, потому что шестьдесят плюс пятьдесят…
Я плюхнулась на место, борясь с желанием всхлипнуть, теперь от счастья.
Дальше была длинная лекция. Хабилис Джесард поведал нам о правилах счета, принятых у разных народов, о палате мер, которую учредила при Ардерском университете ее величество. Слушать было интересно. Профессор дело свое любил, а его привычка быстро прохаживаться во время лекции уже не раздражала. Время от времени он останавливался и задавал вопрос, такой же несложный, как и первый, тыкая наугад в кого-нибудь из претендентов. Если следовал правильный ответ, в счастливца летели бусы, если неправильный — хлесткое ругательство. Занятие набирало темп, вот уже начали тянуться вверх руки желающих ответить или задать уточняющий вопрос.
Я нашла глазами алую спину Оливера. Ему, наверное, непросто, в счете он не силен. Хабилис будто проследил за моим взглядом, очередной вопрос полетел в лорда Виклунда. И, к моему удивлению, тот ответил спокойно и с достоинством и получил награду.
Когда в залу явились пажи запереть наполовину опустевший сундук, Джесард хлопнул в ладоши:
— Сейчас у вас завтрак, мы встретимся вновь после обеда, надеюсь, в картографии вы также сможете продемонстрировать свои таланты.
Профессор нас покинул, сразу появились служители, начавшие двигать столы для трапезы. Я вышла во двор, поджидая друзей.
— Поздравляю, — улыбнулся мне Станислас, у него тоже прибавилось бусин.
— А я вас. Оливер, как тебе удалось ответить?
— Я обладаю нечеловеческим умом, — серьезно сказал Виклунд. — А на самом деле наследник Доремара мне подсказал.
Я расхохоталась. Оливер повесил мне на шею ожерелье с ключом.
— Купальня была открыта, как ты и просил.
— Да, благодарю. Видел, что там устроили. До завтрака мне нужно составить команду уборщиков.
— Мне кажется, тебе стоит просто запереть это
