– Мой государь, ты накануне предлагал, чтобы адмирал Лефорт проверил мои знания французского языка. Я лишь хотел твоему ближайшему сподвижнику именно сейчас предоставить такую возможность. Можешь поинтересоваться у него: не обманул ли я тебя в познании французского и не сказал ли ему чего лишнего? – стал объяснять Николай.
– Ну, что ты, Франц, скажешь? Знает Николай французский? – нетерпеливо махнув рукой, резко спросил государь.
– Во-первых, скажу, что зря ты на меня напраслину возводишь, Пётр Алексеевич. Я тебе предан всей своей душой! Если и было покушение на тебя в моём дворце, то я к этому делу не имею никакого отношения! А во-вторых, Николай Бельский чудесно разговаривает по-французски, разве что его произношение немного странновато и непривычно для моего слуха. Я так и не смог точно определить: в какой именно провинции Франции так говорят. Хотя, возможно, я ещё не успел познакомиться с подобным диалектом.
– Что он тебе говорил? – нервно перебил Лефорта царь.
– Говорил, что ему будет нужна комната для пыток! – не задумываясь, ответил адмирал.
– И это всё, что он тебе сказал?
– Николай говорил довольно длинно и витиевато, прямо как истинный француз, но в этом состоит весь смысл его фразы.
– М-да! Но у тебя же во дворце есть пыточная? Так отдай её ему, и пусть он с должным пристрастием поговорит с ворогами! Если князь Ромодановский ещё будет стоять на ногах, то я потом прикажу ему помочь нашему сыскарю правильно спрашивать, дабы те слишком долго не запирались. Он хорошо знает, как языки недругам можно быстро развязывать! – небрежно бросил царь и продолжил: – Бельский пусть сейчас же, немедленно приступает к сыску разбойников, а мы пока все дружно пойдём к гостям в залу. Что-то мне снова захотелось веселья, да и Анна, должно быть, по мне уже сильно соскучилась!
Лефорт отдал необходимые распоряжения солдатам и оставил некоторых из них в распоряжении Николая. А развесёлая компания, во главе с государем, отправилась в зал, где Всепьянейший Собор ни на минуту не прекращал шумное застолье.
Свидетельница с тоской в глазах смотрела вслед Меншикову, но тот даже не взглянул на неё. Он бежал впереди царя и рассказывал очередной анекдот или действительный случай из собственной жизни. В любом случае царю явно понравился его рассказ.
– Девку в пыточную определить, ваше высочество, али как? – обратился к Николаю один из солдат.
Свидетельница, услышав про пыточную, вся сжалась в комок, задрожала, упала перед сыскарём на колени и стала умолять пощадить её.
– Не виноватая я, господин хороший! Я только случайно подслушала разговор свого тятеньки с каким-то чужаком! Это всё ненароком случилось! Пошла искать его и, как всегда, подле кабака и нашла. С незнакомцем тятенька тогда говорил, про убийство царёво. Ему за это чужак денег обещал на выпивку. Пьёт мой тятенька! Как деньги заимеет, так и пьёт до самого беспамятства. Совсем змий проклятущий попутал его и с лихими людьми связаться заставил. Не надо мне палача, господин хороший! Я сама всё что знаю тебе расскажу, без малейшей утайки!
Девка снова надрывно заревела, упала на пол и стала пытаться поцеловать сапоги Николая, но тот попятился от неё как от прокажённой и приказал солдатам поднять её. Те долго не церемонились. Один схватил за длинную косу и, приподнял её с пола, а второй – дал пару звонких пощёчин. Жёстко, но слёзы сразу прекратились. Теперь девица стояла с опущенной головой и лишь изредка горестно всхлипывала. Можно было приступать к допросу. Солдаты ещё пару раз порывались сбегать за мастером заплечных дел, но Николай каждый раз отказывался от такой помощи. Он предпочитал работать своими методами.
– Кабак, возле которого ты отца нашла, где находится? – поинтересовался сыскарь.
– Так здесь он! Совсем недалече от Ляфортова дворца!
– А почему раньше об услышанном никому не сказала?
– Так боязно сильно за себя и за тятю было, – потупив глаза, ответила девица. – Думала, что всё и так обойдётся.
– Тогда почему сейчас не испугалась: пришла и всё рассказала?
– Так не обошлось же! А мой тятенька теперяча совсем пропал. Вот я и подумала, что можно Александру Меншикову обо всём подробно рассказать. Вдруг он поможет мне тятеньку сыскать, а потом и страшно мне совсем стало! А Меншиков – он жениться на мне обещал! Но наказал, чтобы я вначале к царю сама пришла и всё как было обсказала. Вот я сама и пришла к государю нашему.
– А Меншикова откуда знаешь?
– Так он к нам на кухню али в прачечную всё время заходит. Как к нашему хозяину Лефорту приедет, так и заходит. Так у нас, почитай, на кухне и в прачечной девок много, самых разных: и чернявых, и белявых. Вот он и быват у нас частенько! Как сюда токма приедеть, так и сразу к нам. Я на кухне – посуду мою, да и другое, что попросят, тоже делаю.
– Значит, ты решила Меншикова заинтересовать подслушанной историей? Знала, что он при царе служит?
– А кто же не знат, что тепереча Алексашка при царе нашем состоит? Он же раньше при Ляфорте сызмальства состоял, как и я. Мы давно друг дружку знаемо, а тепереча – вона, – Алексашка совсем в люди выбился! У царя служит! А я всё тута же, у Ляфорта на кухне. Мы и раньше с ним тоже иногда того. Так уж получилось у нас с ним, – грустно вздохнула девица и замолкла.
«По всему выходит, что знакомая Меншикова не имела никакого отношения к покушению на царя, а где сейчас находится её папаша, она тоже понятия не имеет. Лишь знает, что после визита незнакомца у отца появились деньги и он пропил их в кабаке, который находится недалеко от дворца Лефорта. Значит, не исключено, что накануне её отец получил задаток от заказчика покушения. Девица впервые видела этого незнакомца в слободе, а у отца побоялась о нём расспрашивать. Ну что же, спросим, что знает про незнакомца владелец кабака», – рассуждал Николай.
Сыскарь говорил и одновременно следил за психологическим состоянием свидетельницы, её поведением. Он всё больше убеждался в невиновности девушки. Единственно, что она сделала неверно с точки зрения законности, – это сразу не сообщила о готовящемся покушении на царя. Что в любом случае будет для неё большим минусом. Но, с другой стороны, её поведение вполне понятно: в деле был замешан её родной отец, и не каждый ведь решится предать собственного отца.
Солдаты хорошо знали сей кабак и подсказали, что тот ещё
