Когда за окном начало светать, сыскарь отправился в кабак, оставив солдат сторожить девку, как ценного свидетеля. Заодно попросил служивых сказать друзьям и Марфе, чтобы они дожидались его во дворце. Николай пошёл без сопровождения солдат. Ему не хотелось идти по Немецкой слободе под охраной. Со стороны это выглядело бы слишком уж вызывающе, а он любил всё делать по-тихому, чтобы без особой необходимости не привлекать к себе лишнего внимания людей.
Несмотря на раннее утро, дверь кабака была уже открыта, и в зале за столом сидели двое мужиков. В руках у них было по большой кружке с пивом. Николай обратил внимание на то, что пили они без закуски. «С бодуна, что ли, ребята?» – подумал Николай, но ход его мысли перебил вышедший из кухни хозяин кабака. Немец, непрерывно раскланиваясь, быстро заговорил на своём языке, а потом тут же перешёл на смесь немецкого и русского. Видимо, кабатчик посчитал, что гость занимает весьма высокое положение при царском дворе. Его явно смутил богатый наряд Николая, в котором он так и остался после своей свадьбы с Марфой и ещё не сумел сменить его на более простую одежду.
– Guten Morgen, mein Herr! Здравствуте, господин! Что ви есть желать?
– Доброе утро! Для начала – кружку кваса и бутерброд с хорошим мясом! – добродушно ответил Николай.
– Я-я, есть хороший какчеств бутерброт с мясом! У меня есть зер гут копчёный ветчина и ваш национальный напиток – квас! Я есть хорошо изучить ваш рецепт!
– Годится, и прикажи: пусть несут еду, а ты – садись рядом со мной. Поговорить с тобой желаю.
– У меня много работы, господин, и я есть сильно занят! – ответил немец и попытался улизнуть, но Николай быстро схватил его за шиворот и усадил рядом с собой на широкую скамейку.
– Нехорошо от радушного приглашения отказываться! У русских так не принято!
Николай погрозил пальцем надувшемуся немцу и не торопясь достал из кошеля пару серебряных монет. Увидав деньги с барельефом королевы Англии, немец притих и уважительно посмотреть в глаза гостя.
– Ви есть приехать из далёкий Англия?
– Из Англии-Англии. Ты про еду-то не забудь! – приказал Николай и оглянулся на двоих мужиков.
Выпивохи увидели блеск серебряных монет и пухлый кошель да так и застыли с поднятыми кружками пива, словно изваяния. Как только он отвернулся и снова заговорил с хозяином, те тут же разом понимающе посмотрели друг на друга и вновь приложились к оловянным кружкам. Они стали жадно пить своё пиво, но их глаза продолжали неотрывно следить за человеком в богатой одежде. Мужики внимательно прислушивались к разговору хозяина кабака с гостем, а между тем сыскарь пил принесённый для него квас да закусывал ароматной копчёной немецкой ветчиной со свежевыпеченным белым хлебом и выспрашивал кабатчика про то, как идёт торговля, много ли посетителей, а потом, как бы между делом, спросил: не знает ли тот одного из солдат Лефорта, по имени Афанасий? Оказалось, что знает, так как тот после получения очередного жалования не забывает заглянуть в его кабак.
– А вчера вечером он тоже был здесь? – спросил Николай.
– Ja-ja, конесно! Он бить с другом и в осень весел!
– А его друга ты знаешь?
– Nein, mein Herr! Этот селовек есть первый раз появляться у нас, Немецкий слобода.
– Как он выглядел, этот человек?
– Осень большой, рыжий лицо и большой, рыжий борода. Это селовек мне есть сильно топать своим большим сапогом, и он есть не захотеть хорошо вытирать свой нога. Пришлось много убирать пол! Я люблю, стобы бил всюду хороший порядок!
– А когда Афанасий с этим человеком у тебя были? До фейерверка или после него?
– Это било есть до фейерверк, mein Herr! Но Афанасий есть потом приходил ещё. Это бить после фейерверк, и он есть отсень сильно напиться. Прямо как плохой, толстый свинья!
– И снова приходил со своим знакомым?
– Nein, mein Herr, он есть приходить совсем один!
– А ушёл Афанасий во сколько?
– Бил уже десять часов, совсем Abend, и я есть хотеть закрывать свой таверна. У меня есть должен бить хороший порядок, а если нет порядок, то нет деньга! Я Афанасий осень тяжело прогонять домой!
– Про порядок мне успеешь ещё рассказать. Ответь, пожалуйста, а часто ли солдаты Лефорта – вот так по кабакам запросто ходят?
– Nein, mein Herr, не есть састо! Солдат нет много денег, стобы пить водка. Но веера Herr Лефорт разрешил это делать, потому сто приехать ваш царь к нам Немецкий слобода. После приезда ваш царь Herr Лефорт давать солдат немного денег и разрешить выпить здоровье Пётр Алексеевич!
– Значит, Афанасий пил ещё до того, как получил жалование от Лефорта. А когда ты выгонял из кабака Афанасия, не приметил, куда тот пошёл?
– У меня во всём есть порядок, и я всё есть примесать! Он пошёл в сторону река. Я ему много крисать, что он есть путать дорога, солдат меня не есть слушать! Его дом есть другая сторона, но тот есть махать рука и не слушать мой совет! Он бил мне крисать, сто ему теперь всё равно куда есть идти! Он бил говорить, что жизнь его есть теперь не ломаный денег! Я ничего не понимать его слов!
– А может, в той стороне у него живут знакомые?
– Nein, mein Herr! Там есть жить два богатый мельник, и они есть во двор никого к себе не пускать. Я есть покупать у них хлеб и всё знать про них. Тсужой тселовек они не есть пускать.
Николай поблагодарил хозяина за помощь; допил квас; доел хлеб с ветчиной и расплатился. Дал даже немного больше денег, и кабатчик был так доволен, что даже вышел проводить своего гостя. Опер попросил немца показать – куда именно пошёл Афанасий, и направился в том направлении. Оказалось, что идти пришлось туда же, куда его вместе с царём на санях утащили взбесившиеся от грохота фейерверка медведи. Николай шёл, внимательно поглядывая по сторонам. Неширокая дорога шла между аккуратных немецких домиков. Встречавшиеся на пути иностранцы снимали перед ним шляпу и вежливо здоровались. Николай отвечал им лишь лёгким кивком. Дорога сделала резкий поворот, и он вышел за околицу слободы. Дальше она шла через лес к берегу реки. Очередной раз оглянувшись, Николай приметил идущих следом за ним двух мужиков. Они шли от него на некотором расстоянии, и это были как раз те ребята, которых он видел в кабаке. Сообразив, что их увидели, мужики не стали больше прятаться, а шли следом за ним теперь в открытую, угрожающе помахивая подобранными
