– Сто пятьдесят штук, – проговорил Вуд мечтательно. – Всем всегда нужен. Мутанты не воспринимают тебя как врага – это идеально, особенно для новичков.
– Ага, но дезориентирует, снижает внимание, садит зрение, вызывает головные боли, диарею – при длительном использовании. Согласен, во время гона штука незаменимая, лучше обделаться, чем тебя растерзают мутанты. Ты здоровый буйвол, а у меня эта штука может спровоцировать обострение лейкоза.
Мы встали, отряхнулись и побрели по склону холма наверх. На его вершине, где поработал «заглот», было перепаханное поле, а в эпицентре – воронка, откуда торчали корни. В десяти метрах вокруг ничего не росло, все сосны отправились в неведомые дали. Предметов из другого мира в этот раз поблизости не было, но мы все равно направились в воронку, путаясь в корнях, – вдруг повезет и там нас ждет «пугач»? Он значительно повысит шансы добраться до нужного места живыми, а потом…
Потом, даже если сдохну я, Вуд вполне может прикатить в условленное место на Малыше… Или не может? Нужно чувствовать, куда едешь, и уметь пользоваться пробойником. Так что хочу я или нет, нужно прожить еще пару дней. Я не выдержал, вытянул шею, помассировал лимфоузлы – с двух сторон они были припухлыми, горячими.
Если бы я знал, что за панацею придется заплатить своей волей, то не посвятил бы проклятой сборке остаток жизни, а значит, у Иггельда не было бы возможности влиять на других, сталкерам ничего не угрожало бы. Как ни крути, хоть и помимо желания, я стал главным исполнителем темного плана Иггельда и теперь должен все исправить, ведь Иггельд не ограничится Зоной, он попытается воздействовать и на большой мир!
Может, сама Зона хочет дать мне последний шанс, помогает, дает нужные артефакты?
Корни лезли из земли, как одеревеневшие черви, приходилось переступать через них, а иногда даже под ними пролезать.
«Пугач» лежал на дне воронки, он напоминал песочные часы из черного камня, я даже знал, как относительно друг друга повернуть две его части, чтоб он заработал, но делать этого не стал – пока рано. Вуд поднял арт и спрятал в контейнер на поясе.
– Использую только в крайнем случае.
Пока мы шли, крайних случаев было два: мы проходили мимо лесосклада, и на нас напала огромная стая норушников, которую мы увидели в тепловизор и попытались обойти. Если б не было «пугача», мы, наверное, отбились бы, а вот во второй раз – вряд ли. Второе нападение было непредсказуемым, нас атаковали гигантские муравьи, собратья тех, что напали во время путешествия за «живицей». Дохнут они крайне неохотно, огнемета у нас нет, и мы пополнили бы ряды пропавших без вести сталкеров.
Зато можно не переживать о сталкерах, в паре километров их точно нет, мутанты истребили.
Группу сталкеров мы обнаружили, когда были в пяти километрах от цели, причем они целенаправленно двигались к нам.
– Четверо. Четыреста метров западнее, – отчитался я, разглядывая через тепловизор смутные фигуры. – Вроде люди, идут друг за другом, держат расстояние, мутанты так не умеют. Дело дрянь. Прут целенаправленно к нам. Скорее всего, у них тоже тепловизоры… Черт!
– Думаешь, тебя узнают?
– Лучше не рисковать.
– В случае чего дадим им бой? Все равно не уйдем, если упадут на хвост, – предложил Вуд, поглаживая приклад. – Если у них тоже ПНВ, они нас все равно догонят.
– Есть идея получше, – я улыбнулся. – Имитируем мутантов. С такого расстояния виден просто расплывчатый силуэт, посмотри.
Я скинул куртку, сел на четвереньки и принялся передвигаться, упираясь руками в землю. Вуд глянул в тепловизор, понял мою задумку и тоже ссутулился, принялся трясти головой.
– Ты жирный, мутанты такими не бывают. Подтяни колени к животу и качайся на спине. Когда враги подойдут ближе, они увидят просто красно-оранжевый шар без головы и ног. Я бы не стал смотреть, что это.
Он тоже отбросил автомат и принялся делать, как я говорю. Приближаясь, силуэты предполагаемых врагов обретали человеческую форму, мы, напротив, форму утрачивали. Сейчас условный противник видел странное: один коротконогий длиннорукий мутант, второй вообще не мутант, а бублик, каких раньше в Зоне не было. Движутся они как-то дико. Вдруг у этих двух мутов брачный период? Ну их нафиг!
Постояв немного на месте, видимо, они в этот момент совещались, враги решили убраться от беды подальше. Мы изображали мутантов, пока сталкеры не исчезли из поля зрения, да и потом для уверенности еще сходили с ума минут пять. Если бы кто со стороны посмотрел, подумал бы, что мы галлюцинируем и нам срочно нужна помощь.
– Долго еще? – спросил Вуд, он устал качаться на спине, ему мешал живот.
– Хватит. Пронесло.
– Фууух, – он сел на мох, скрестив ноги, вытер пот. – Серьезно за тебя взялись!
– Да уж. Давай поторопимся, осталось всего ничего.
* * *Косматого я не видел два с половиной года и даже не знал, жив ли он. Избушка, вон, жива, возвышается на курьих ножках над болотом. Болото гиблое, стелется зеленоватый туман, деревья почернели, кустарник скрючило, здесь даже шатуны не живут. И почему Косматый выбрал именно это место? Чтобы его поменьше тревожили?
Вуд, тащивший пластиковую баклагу с солярой, поставил ее, огляделся.
– Не увязнем? Что-то мне тут не нравится, по своей воле ни за что сюда не сунулся бы.
– Косматый не любит людей, у него на то свои причины.
Хозяин хижины увидел нас издали, но не узнал мое замотанное бинтами лицо. Я почти воочию видел, как он целится в нас через бойницу:
– Кто идет – стоять! Проваливайте, стрелять буду!
Я положил «калаш», поднял руки, а затем начал разматывать бинты на голове:
– Не узнал? Подожди, сейчас узнаешь. Это ж я, Химик!
Косматый молчал, продолжал целиться, ожидая, когда я сниму бинты.
– Ну, как теперь?
– Старый трухлявый пень, – прокричал Косматый, в избушке что-то загрохотало, заскрипели ступени, и по лестнице на землю спустился мужчина в рубахе цвета хаки и джинсах такого же оттенка, на его голове была охотничья шляпа с загнутыми полями.
Он ковылял к нам, слегка прихрамывая, правую половину его лица закрывали русые с проседью космы. Если бы не знал его лично, подумал бы, что это кукловод, очень уж он сутулился, так же подволакивал ноги.
Не знаю, что с ним когда-то произошло, почему половина его лица покрылась черной грубой кожей, нос сплющило, ноздри вывернуло, радужка глаза стала ярко-оранжевой. Правая рука мало напоминала человеческую: толстые пальцы, мохнатая кисть, собачьи когти. Косматый ни разу не говорил, что так его изуродовало.
Люди стали относиться к нему с осторожностью, зато мутанты приняли за своего
