Мы рука об руку вернулись в залу к обеду. Все уже сидели за столом, оживленно переговариваясь. Когда мы заняли свои места, Герцог обратился к нам:
– Так как же зовут вашу зеленую лошадь, меда Ирма?
– Кендо[28], медар Герцог. – Мой ответ утопили в смехе.
Резвясь вместе с остальными, Ануджна льняной салфеткой потерла мне подбородок, затем щеку, затем переносицу – и подала мне. На салфетке, разумеется, красовалось ядовито-зеленое пятно.
За обедом среди общего оживления мне выпало немного поболтать с Янешей. Пришлось с веселой обреченностью признать: ничего-то я не понимаю в людях. За ангельской личиной девочки-эльфа скрывался шкодливый лукавый бес – но умный и беззлобный. Лидан время от времени принимался шутить, встревая в наш разговор. Заявил, что при первом свидании с виду я – ну совершенно невыносимая фернская гордячка.
– А стоит поговорить или уж тем более помолчать, – добавил Лидан, многозначительно вскинул бровь, и отрава шутки попала мне в кровь; я вспыхнула до корней волос, – как становится понятно, что вы, в сущности, милое, безобидное и очаровательно неуклюжее существо… Смотреть и видеть – не одно и то же; мы все глядим, увидеть может мастер, – подмигнул мне умник-Лидан.
И вновь Герцог оказался прав: я вольна была обидеться на Лидана за его двусмысленные комплименты, вольна была счесть его тон и слова снисходительными или высокомерными. Но вольна же была и разглядеть, что он не забросал меня мелкими острыми камешками, а осыпал драгоценностями. И от этой моей свободы решать делалось светло и просторно.
Взобравшись на этот красивый холм и любуясь новыми пейзажами с Лиданом и Янешей, я напрочь забыла об остальных. Обед меж тем завершался, но не все мы остались за столом до конца.
Глава 20
После обеда я поспешила в мастерскую – дописывать лошадь. Дорогу я как-то ухитрилась запомнить, когда мы возвращались с Райвой, к тому же мне показалось, что Кендо призывно ржет и перебирает копытами.
Закрыв за собой дверь, я устремилась к столику, но картинки своей на нем не нашла. Вероятно, ее сдуло сквозняком, и я, проворно опустившись на колени, заглянула под мольберты, пошарила в полумраке под стойками с краской. Рисунка нигде не было.
Уверенная в полном своем одиночестве в мастерской, я шумно возилась и передвигала вещи, сопела и озадаченно бормотала себе под нос. Шаря под комодом, толкнула банку с фиолетовой краской и угодила в нее всей пятерней. Тикк бы драл! Где тут тряпка? И куда же подевалась моя бумажка? Но постепенно, невесть как, я почувствовала, что в мастерской уже не одна. Неловко выбравшись из-за комода, ладонь в краске, платье в пыли, я едва не вскрикнула. Надо мной нависал Шальмо.
– Рид Милосердный, как вы меня напугали, фион Шальмо.
– Медар, драгоценная Ирма, неужели вы действительно так же беспамятны, сколь и невнимательны? Ваша лошадь ждет вас не дождется.
С этими словами он протянул мне рисунок. Я потянулась к нему чистой рукой – вот заберу свой листочек, а затем найду повод спровадить вамейна из мастерской: у меня рядом с Шальмо все еще отрастали иглы, как у ежа, а я была не в настроении вспоминать рекомендации Герцога. Мне рисовать надо! И все же страсть как хотелось наступать на ту же мотыгу. Но терзатель моего терпения в последний момент отвел руку, и я ущипнула пальцами пустоту.
– Э нет, меда Ирма. За невнимательность в этом замке вас полагается проучить. И я, кажется, знаю как.
Ну вот, я опять не успела. Раздражение успело схватить меня за запястья и впиться в уши, а на языке проступили нехорошие остроты. Я на время забыла про Шальмо и сосредоточилась на том, чтобы все-таки на этот раз не оплошать – и потом не получить от Герцога реприманд. Шальмо же, пока я, стиснув зубы, возилась внутри со своим личным тикком, неотрывно следил за моим лицом. Казалось, он не только одежду с меня снял, но и кожу. Так смотрят лекари на своих больных.
– Хм. Мой предыдущий урок, очевидно, пошел вам на пользу, меда Ирма. – Шальмо прекратил говорить, перешел на мысли, а сам незаметно придвинулся ближе. – Самое время усвоить следующий. Соберитесь, меда Ирма.
Вдруг он шагнул ко мне, я перестала видеть его лицо и ткнулась носом ему в грудину. Он дохнул на меня миндалем, и мне мгновенно стало очень, очень жарко. Воздух сделался тугой и неповоротливый и будто стиснул меня со всех сторон.
Тяжелые горячие ладони прижгли мне спину и затылок, трясинные объятия вобрали в себя целиком. Вырваться! Надо вырваться! Вот чего требовало что-то очень старое во мне, и я его, как себя, не знала, хотя видела много раз. Но возник и второй голос, неведомый мне совсем, ни прежде, ни тогда: Прижаться! Слиться! Я напряглась, выгнула спину, уперлась руками в широченную грудь, оставляя на ней, где-то там, где сердце, пурпурный – фиолетовый на голубом – отпечаток пятерни. Без толку: Шальмо объятий не разжал. Ему удавалось, не делая больно, обездвижить меня совершенно.
– Нет, не так, меда Ирма, – прошептал Шальмо мне в самое ухо. – Сопротивляться вас научили, равно как и подчиняться из-под палки. Самое время научиться другому – быть как вода и струиться.
С громадным трудом я попыталась понять, что он говорит. Я перестала толкаться и воевать, обмякла у него на руках и вслушалась в его тело… А дальше все получилось само. Я прижалась к нему еще сильнее, тут же почуяла, какое прекрасное, лучистое тепло от него идет в меня всю, как руки его делаются огромными и важными для меня, – и тут я резко сдала вниз и назад. Ни на что не рассчитывала и знала, что Шальмо в своем теле царствует и дольше, и гораздо умнее, чем я в своем, но нельзя было не попробовать. Я на свободе! Получилось. Шальмо потерял равновесие и осел на пол напротив меня.
Мы сидели против друг друга, дыша чаще спокойного. Шальмо протянул руку и взял меня за лодыжку. Не схватил, нет. Так смыкается зыбучий песок. По ноге вверх взметнулся беззвучный огонь. Я замерла, как зачарованный тапир в факельном круге. Шальмо еле заметно перебирал пальцами – так идет волнами рябь по шкуре сытого питона.
– Я все равно вас поймал.
Мне вдруг сделалось очень сонно – и невыносимо хорошо. И от этого – стыдно и странно. И начало жечь в неожиданных местах. Сама не заметила, как подвинулась ближе. Шальмо не шелохнулся, но я уловила, как скользнула было его ладонь чуть выше мне по ноге, но вмиг замерла, а потом разомкнулась и пала на пол рядом. Огонь довольно скоро угас, но
