– А за реформы в армии?
– Нашей? – уточнил он. – В ней пять тысяч лет не было реформ.
– Тогда за гуманизм и победы в правах женщин?
Он взглянул с недоумением, обронил осторожно:
– Он в таких делах не замечен.
Я подумал, вздохнул.
– Скрытный гад. Тогда за элегантность?.. Он как никто умеет сочетать наш северный стиль с изысканностью местной моды, а это как бы мостик дружбы между народами. Даже между цивилизациями. Наша, естественно, выше, а ваша так себе, но богаче и разнообразнее.
Он подумал, сказал с осторожностью мудрого человека:
– Только сформулировать нужно как-то поторжественнее и с надлежащей многозначительностью. Вы правы, что-то насчет дружбы народов и расцвета культуры. Под эту хрень, как вы часто говорите, можно подверстать все, а также вскользь упомянуть ваше благотворное влияние на здешнее общество.
– А оно было?
Он покачал головой:
– Ваше величество! Такие формулировки тем и хороши, что в них никто не вчитывается. Это как чириканье птичек за окном или милое щебетанье женщин про их наряды и фасоны. А вот то, что идете от победы к победе, это настолько замечательно, что просто страшно…
– Ого, – сказал я с интересом, – у вас знают притчу о перстне Поликтета?
В его глазах вспыхнул огонек любопытства.
– С детства обожал притчи. А что с тем перстнем этого… не знаю такого, но явно человек уважаемый?
– Да, – подтвердил я. – Царь Коринфа, богат, мудр и уважаем. Ему способствовал такой нескончаемый успех во всех делах, что мудрые советники уже начала опасаться. Один сказал, что надо бы хоть какую-то неудачу, чтобы не искушать судьбу. Поликтет подумал и согласился, добавив, что он отправил месяц назад караван кораблей с товарами, но о них ни слуху ни духу, а на море разыгрались две страшнейшие бури… Но только договорил, как из порта донеслись вопли радости, корабли вернулись все целые и с богатой добычей… В общем, что он ни делал, чтобы причинить себе вред, но его богатство только умножалось. Наконец снял с пальца самый ценный перстень с огромным бриллиантом и швырнул с балкона в море. Но когда готовили ему обед, прибежал повар и принес этот перстень, найденный в желудке пойманной рыбы…
Сэр Джулиан спросил заинтересованно:
– И что с тем царем?
– Правильный вопрос, – сказал я с одобрением. – Советник в ужасе бежал от такого правителя, а на Поликтета в самом деле вскоре посыпались несчастья, разорился, в пожаре сгорели дворцы, его самого свергли с трона, тяжело болел, окончил жизнь жалким нищим где-то в бедной рыбацкой хижине. Но мне пока что везет просто сказочно. Настолько, что наглею очень быстро, даже сам заметил!
– Ваше величество?
Я сказал с горечью:
– Все чаще подумываю, а не становлюсь ли сволочью? Им чаще всего дается все легко, потому что переступают любые запреты.
Он поинтересовался:
– И к какому выводу пришли?
– Еще не пришел, – признался я. – Все время кладу гирьки то на одну чашу весов, то на другую.
Колеблются! То одна выше, то другая.
В его взгляде проступило замешательство.
– Ваше величество… а такое разве можно гирьками?
Я подумал, пожал плечами.
– А вот не знаю… У вас озабоченный вид, что-то случилось?
Он тяжело вздохнул, вытащил платок и вытер покрасневшее и сильно морщинистое лицо.
– Между королевствами Вотадиния и Элмес вспыхнула настоящая война. Я надеялся, помирятся, но там закусили удила. В королевстве Селковия совершен переворот, трон захвачен узурпатором Галвиделом…
Я вздохнул, он моментально умолк.
– Дорогой граф, – сказал я, стараясь не показывать раздражение слишком явно, что-то слишком легко завожусь, – меня эта хрень ну никак не интересует!.. Возможно, очень хорошие люди свергли кровавого тирана? Или мы всегда и при любых раскладах за легитимную власть?.. Короли всех стран объединяйтесь?.. Не дадим всяким там либералам вякать за права человеков?..
– Там не кровавый тиран, – начал он и умолк.
– Но почему, – сказал я едко, – надо обязательно стоять на защите режима?.. Дорогой граф, не один король, так другой, какая разница?.. Человек, придумавший ветряную мельницу, выше всех королей, вместе взятых!.. Я у вас на Юге ветряк видел только однажды за все время, а водяных, как я понял, вовсе нет?.. И это цивилизация?
Он посмотрел несколько странно.
– Сэр Ричард…
Я отмахнулся:
– Ладно, проехали. Хотя еще к этому разговору вернемся. Как только разгребем невидимые миру завалы этой с виду благополучнейшей империи!.. А сейчас да, пусть видят, что мы заботимся о каждом жителе империи!.. Все в ней были свидетелями, как вся мощь громадной державы пришла в движение и встала на защиту простого человека, маркиза Антуана Элефейнийского!.. Что пьете, граф?
Он покачал головой:
– Ваше величество, я не пью на работе. И вам бы не советовал… угощать по доброте души. Императоры выше угощений, это их роняет. Вы должны держаться отстраненно, всех на расстоянии… Кстати, члены Высшего Императорского Совета настоятельно просят вашего позволения собраться по одному важнейшему делу империи. Причем как возможно быстрее.
Я ответил с некоторым удивлением:
– Хорошо, сэр Джулиан! Через часок устроит?.. Я пока отхожу от… эпопеи по спасению маркиза Антуана Элефейнийского, как мы только что договорились, очень героической и даже эпической, так что свободен и в любое время с интересом выслушаю проблемы Императорского Совета.
– Уверен, – сказал он со значением, – сразу же и примете правильное решение. Время не на нашей стороне!
Глава 11
Часа два после его ухода разбирался с делами. Весь конгломерат двадцати восьми королевств и сотен княжеств, герцогств и баронств держится только на скрепляющей мощи Великих Магов, и как только выйдут из глубоких пещер, мир вернется к тому состоянию, что и было. А нас, завоевателей с Севера, смахнут, как баба веником муравьев с порога.
На какой-то миг ощутил, как по всему телу прокатилась теплая волна, словно на меня дохнул Бобик, ставший размером с дворец. Ощущение тут же исчезло, но я успел уловить, что пришло со стороны Маркуса.
Попробовал сам восстановить, не получилось, снова вернулся к тягостным размышлениям, что же делать, как предотвратить тяжелую и затяжную войну с Великими Магами.
Покинул кабинет, но в коридоре с замершей в недвижности охраной ничуть не веселее, мысли тоже толкутся, как в вязком болоте, спустился в нижний зал.
Еще только показался на верху лестницы, как внизу вся масса якобы прогуливающихся развернулась в мою сторону. Мужчины склонились в подобострастных поклонах, женщины с цветущими улыбками плавно присели, демонстрируя грацию и подвижность суставов.
Жанна-Антуанетта оказалась в переднем ряду, полагаю, совсем не случайно. Все знают, где находится император и с какой стороны появится, потому за место встать поближе идет ожесточенная борьба, хоть и без мордобоя.
Я медленно спускался по ступенькам, быстрее двигаться императору несолидно, изобразил благосклонную улыбку с долей рассеянности во взоре, все о народе думаю, о народе.
От лестницы через зал образовался проход, через который предстоит пройти к выходу во двор.
Я сошел с последней ступеньки, Жанна-Антуанетта сделала шажок вперед, я автоматически подставил локоть, уж не знаю точно, есть ли в регламенте обязанность прогулки
