— А мне кажется, имеет. И если тебе кто-то по душе, Элиза, почему бы не привести его к победе? — упорствовал Вилиан. — Я помогу, обещаю. Только вернись и хватит делать глупости. Даже уговорю его величество не сажать тебя под замок.
— Думаешь, король будет слушать своего секретаря? — прищурилась я.
— Секретаря — нет, сына — да.
Я замерла. Прикоснулась ко лбу — жара нет. Это не сон и не бред. И Вилиан сказал то, что сказал. А теперь ждал моего ответа — и я впервые поняла, что он тоже боится. Боится того, что скажу, как отреагирую. В его взгляде читалась обреченность, граничащая с надеждой. А я не знала, что ему сказать. Ох и отец! Столько лет молчать! Да у меня и в мыслях не возникало… Ни у кого не возникало. Вилиан вел себя со всем подобающим почтением. Ни словом, ни жестом… Но я понимала, что такими вещами не шутят. Он мой… брат?
— Не послушает, — припечатала я. — Это же отец. Мне досталось его упрямство.
Вилиан отвел взгляд. Наверное, ему нелегко давался этот разговор. Можно подумать, мне легче. Я пыталась поверить — и не могла. Точнее, могла, но не верила. Или верила… Запуталась! В голове воцарился сумбур.
— Ты вернешься, Элиза?
— Нет.
— Замкнутый круг какой-то, — пробормотал Вилиан, а я все-таки решилась. Шагнула к нему, присмотрелась. Да надо быть слепой, чтобы не заметить очевидного! Да, видимо, Вилиан внешне пошел в мать, но изгиб губ, манера глядеть с прищуром, черты лица…
— Подожди, если у него есть ты, почему бы просто не оставить тебе трон? — задала я самый очевидный вопрос.
— С ума сошла? — Вилиан неодобрительно посмотрел на меня. — Я ему никто. И никем останусь.
— Он мог бы признать…
— Не мог бы. И закончим на этом.
— Прости.
Все равно я не понимала, зачем так отчаянно искать мне мужа, если можно просто объявить, что у короля есть наследник. Я даже не обижусь! Маменька… маменька будет злиться, да. Но Вилиан уже есть. Этого не отменить. Время не вернуть вспять. Значит, именно он — сын той девушки, о которой говорил Рен? Как такое вообще может быть? Впрочем, отцу повезло — от его великой любви остался ребенок. А что достанется мне? Если победит Ливеран или Листиас?
— Надеюсь, я не должен просить тебя о молчании.
Кажется, Вилиан уже жалел, что сказал правду. Зато я ни капельки не жалела. Наоборот, многое встало на свои места. Небывалое доверие отца к Вилиану, само его появление при дворе.
— Я никому ничего не скажу, — заверила я брата. — Но попрошу тебя о том же. Мне говорили, отец из-за отбора не смог быть с любимой женщиной. С твоей матерью, правильно?
Вилиан помрачнел, но промолчал. Впрочем, мне хватило и взгляда.
— Тогда почему ты желаешь для меня такой судьбы?
— Я не желаю, Элиза. Иначе выдал бы тебя отцу, как только засомневался в подлинности лорда Кавернела.
— И когда же ты засомневался?
— Сразу. Когда понял, зачем ты рылась в моем кабинете. И обнаружил магический след, ведущий в поместье Кавернелов. Но я сомневался. Не думал, что тебе хватит смелости вернуться во дворец и пережидать здесь, пока тебя ищет тайная служба. Отец волнуется, Элиза. Ты не должна так с ним поступать.
— А он должен? Ответь мне, Вилиан! Он имеет право распоряжаться моей судьбой? — настаивала я.
— Да, как отец и как король. Власть накладывает обязательства, Элиза, — отчитывал меня Вилиан. — Ты должна это понять и принять. Потому что твоя жизнь тебе не принадлежит. Как и мне не принадлежит моя.
— Если тебя устраивает такое положение вещей, то меня — нет! Иди, расскажи обо всем отцу. Я тут же сбегу, и больше вы меня не найдете. Хоть всю тайную стражу подними!
— И подниму, и снова тебя найду.
— Чтобы не страдать в одиночестве?
Я была в таком гневе, что хотелось укусить побольнее, но Вилиан держал удар.
— Чтобы ты не пострадала, глупая. Ты не знаешь мира за стенами дворца. Ты в нем не жила. Там никто не будет считаться с твоим титулом, Элиза. Никто не защитит и не спасет.
— Я могу за себя постоять! И прошла уже три испытания. Иллюзион, ядовитые растения в оранжерее, проклятые комнаты для гостей!
Вилиан схватился за голову. Видимо, осознал, через что мне пришлось пройти. Наверное, пока у него не было доказательств, что Элиас — это Элиза, секретарь относился к отбору куда спокойнее.
— Никакой полосы препятствий! — заявил он.
— Значит, ты не идешь к отцу? — тут же ухватилась я за его слова.
Вилиан сомневался. Сомнение читалось во всегда спокойном взгляде, и я понимала, что он вот-вот сдастся.
— Элиза, почему я не должен к нему идти? — спросил Вилиан.
— Потому, что желаешь мне счастья, — улыбнулась я в ответ. — Вижу же, что желаешь. Так вот, у меня тоже есть что сказать, только ты выслушай. Во-первых, спасибо за откровенность. Я очень ценю это, правда. И… рада, что ты есть.
В глазах Вилиана мелькнуло плохо скрываемое удивление.
— И лучше бы вы с отцом ничего от меня не скрывали. А во-вторых, я тоже хочу быть счастливой, Вилиан. Я встретила человека, которого люблю. Да, люблю. И ни за что не упущу свой шанс.
Вот я и произнесла это вслух. Я люблю Рениарда. Боги, да я на весь мир кричать готова, что люблю его!
— Кто он? — спросил Вил, а я впервые видела за ледяной маской живого человека. И мне было тепло оттого, что чувствовала его беспокойство и искреннюю заботу.
— Рениард Аэрдан.
— Еще лучше! Элиза, отец не согласится!
— Если я или Рен победим в отборе — куда он денется? Нарушит традиции? Они же для чего-то создавались! Рен — единственный, кто из одиннадцати лордов является человеком. Человеком, понимаешь? А не мешком с самомнением.
— Понимаю, — Вил улыбнулся, шагнул ко мне, и цепочка, уже целая, застегнулась на шее. Это что, согласие? — Элиза,
