Лейхтвейс поглядел ей в глаза – и понял. Все просто, словно сюжет немудреной комедии. «Ха-ха-ха-ха!» – расхохотался разбойник Гаспароне.
– Потому, что я никогда не видел твой почерк.
«– Почему письма не получаете?
– Потому что не пишут, господин унтер-офицер!»
Белый конверт, адрес, ровные, тщательно выписанные буквы, обратный – «Берлин. Главпочтамт, до востребования». Берлин – потому что следовало подготовить конспиративную квартиру, а заодно разжиться автомобилем. «Альпийский гонщик»… Где только взяла?
– Фотографию прислала ты.
Это был не вопрос, и Цапля промолчала, чуть дрогнув уголком рта. Лейхтвейс понял, что от него чего-то ждут: или прямого в челюсть или хотя бы облегченного вздоха и глупой улыбки. Ничего страшного, всего лишь очередная проверка. Напарник хотел убедиться лично. Царь, бог и воинский начальник…
– На четверочку, говоришь? Намек понял. Я не обидчивый, Неле, но на всякий случай запомню. Вдруг пригодится?
3Ветер шелестел в зеленых кронах, над Гравина де Матера кружили большие черные птицы. Солнце уже уходило, цепляясь за острые скальные зубья.
Вечер…
– Ты все такой же Минотавр, – вздохнула жена, легко касаясь его волос. – Только седой. Тебе следовало сразу же кого-нибудь найти, хотя бы в Штатах. По крайней мере, не походил бы на пугало. Надо будет тебя постричь, побрить и найти приличную рубашку. И галстук, эта бабочка – жуткая пошлость. Хочу сделать снимок для дочери…
Дикобраз молчал, зная по опыту, что княгиню не остановишь. Слова будут литься горным потоком, пока не заполнят всю долину. А потом можно смело вешать на шею мельничный жернов…
– …И для наших будущих родственников. Они – итальянцы, значит, ты по-прежнему член семьи. Свадьбу планируем на конец года, но не в Риме, в Милане…
Жена вошла в его номер час назад, даже не постучавшись. Окинула взглядом маленькую комнатку, поморщившись при виде шляпы, лежавшей на постельном покрывале, и только потом скользнула холодными накрашенными губами по щеке. Откуда взялась, давно ли приехала, Дикобраз спрашивать не стал. У входа в гостиницу скучала белая «Испано-сюиза Н-6В», такое же белое платье бывшей супруги недавно выпорхнуло из-под утюга. Значит, приехала еще утром, заняла номер, обустроилась, поспала пару часов. И только потом нашла время, чтобы заглянуть в гости.
Сам же князь, как на грех, в этот день никуда не выходил, лишь заглянул ненадолго в ресторан. Так что сюрприз вышел на славу.
– Не обидишься, если мы тебя на свадьбу не пригласим? Моего нынешнего тоже не будет, чтобы не возникало вопросов. А ты напишешь письмо с поздравлениями… Нет, лучше я сама напишу, а то твой почерк никто не разберет.
Разговаривать в номере жена не пожелала. То ли комната пришлась не по нраву, то ли решила блюсти приличия. Интересно только, перед кем?
– А ты, Сандро, готовься, молодоженам надо будет помогать. Денег не прошу, у тебя их не было и не будет, но кое-что сделать ты сможешь.
Фраза повисла в теплом вечернем воздухе, но Дикобраз даже ухом не повел. Понадобится – поможет. Как именно, жена наверняка уже придумала.
Дочь где-то очень-очень далеко. Уже не его, чужая, совсем чужая. Последний раз он видел Стеллу четырехлетней. Иногда князь думал, что зря сдался без боя. Закон на его стороне, и супруга, прекрасно это зная, увезла дочь во Францию, натравив на него адвокатов. Тюремный сиделец – плохой отец.
Жена, наконец, прервав дозволенные речи, умолкла, явно ожидая вопросов, но Дикобраз предпочел промолчать. Вечер слишком хорош, чтобы отравлять его очередной ненужной перепалкой. А зачем пожаловала, супруга скажет сама.
Они стояли рядом, едва не касаясь друг друга, но никто не пытался преодолеть последний, непроходимый дюйм. Все кончилось слишком давно – и кончилось навсегда.
– Кузен передает тебе привет, – наконец негромко проговорила княгиня Руффо ди Скалетта.
Князь еле заметно пожал плечами. Опять какой-то кузен! Не знает он никаких кузенов.
* * *Они не кричат, но иногда и шепот подобен крику.
– Беттина! Во-первых, князь Аймоне ди Торино, герцог Сполетский – королю не кузен. Он правнук Виктора Эммануила II, значит нынешнему величеству…
– Ты всегда был занудой, Сандро. Какая разница? Главное, ты сообразил. Я виделась с ним за день до отъезда. Герцог, конечно, ни разу не назвал кошку – кошкой, но главное я поняла.
Она спокойна, он – почти вне себя. Это очень трудно заметить, но княгиня слишком хорошо изучила мужа. В давние годы ей нравилось дразнить Минотавра.
– …И, во-вторых… Ты хоть понимаешь, во что впуталась? Это ж верная смерть!
– В заговор, Сандро, в заговор против нашего любимого Дуче. Герцог Сполетский – руководитель, ты – начальник штаба. Потому ты и вернулся в Италию… Мне скоро сорок, Сандро, жизнь, считай, прожита, самое время подумать о детях. Стелла выходит замуж, но кем она войдет в новую семью? Дочерью государственного преступника и двоемужницы? Не-е-ет, все будет не так. И если для этого надо рискнуть головой, я это сделаю. Герцог посоветовал тебя навестить, и я, как видишь, приехала. А смерть? Все мы с ней когда-нибудь познакомимся.
Солнце скрылось за горой, на Гравина де Матера пали густые тени, черные птицы, чуя близкую ночь, спустились ниже. Холодный ветер – в лицо.
– И ради чего ты, Беттина, хочешь рискнуть?
– Ради того, чтобы наша девочка стала дочерью премьер-министра Италии. Тебе ведь именно этот пост готовят? Своего нынешнего я брошу, надоел. Старый, лысый, брюхом обзавелся… Несколько лет нам с тобой, Сандро, предстоит изображать счастливую супружескую пару. Готовься!
Он не сказал «Не хочу!», но княгиня услышала. Ладонь легла на его плечо. Последний дюйм преодолен.
– Сандро! Нас тут слышат только призраки, поэтому скажу, как есть. Стань, наконец, мужчиной хотя бы на старости лет! Герцог сказал, что ты отказываешься от всех постов, словно какой-то монах. Очнись! Это и есть твой шанс. Князь Руффо – победитель Муссолини! Вот он, Аркольский мост!.. Я постараюсь тебе не слишком мешать, даже смогу помочь. Твои письма задерживают, но я передам кому надо весточку. Арестовать меня не посмеют, у меня французское гражданство. А семейная жизнь… Может, что-то и наладится, в последнее
