Журналист вещает:
– Авенида-де-лос-Муэртос успешно занята русским миротворческим контингентом, введенным для подавления беспорядков, в ходе которых имперский посол, светлейший князь Кирилл Прокофьевич, был убит, а защищавший его третий секретарь посольства тяжело ранен… Деспот Дрендо скрылся, объявлен розыск. Порядок в стране будет восстановлен, а власть передана местному правительству…
Вырубаюсь.
…Есть погоны или нет?
Слышу голоса.
– …будет жить? – молодая женщина.
– Пока точно сказать нельзя, Ваше Величество. Запреградная травма, заражение, обширные ожоги… – знакомый голос врача.
– Золотце мое, да не волнуйтесь вы так…
– Увяньте, Владимир Конрадович. Я до сих пор на вас зла. Что вы натворили? Доктор… Павел Исаакович, если не ошибаюсь, можно его увидеть?
– Боюсь, сейчас вам будет неприятно смотреть… – голос врача неуверенно дрожит; он не привык возражать венценосным особам.
– Неважно. Я должна…
…Буду жить. Я знаю. Мне обещали. А еще она пришла навестить меня. После такого – можно и в тюрьму.
Хотя Шталь-то вроде на свободе. Пока что.
Коли так – дублера точно не было. Дело наверняка копают вдоль и поперек, невзирая на звания и былые заслуги. Значит, все случившееся – мой недосмотр, моя вина. Проморгал Терезу.
Вырубаюсь. Жаль.
Утро. Вижу очень отчетливо. Выздоравливаю.
Смотрю на китель.
Просвет один, но куда делись звезды? Или слепнуть начал? Погоны-то вот, не сорваны.
Присматриваюсь. Нет звезд.
Не штаб-ротмистр. Просто ротмистр. Повышение.
За заваленную операцию и чуть не свершившуюся госизмену.
Понимаю: лучше уже не будет. Легче? Никогда.
Не вырубаюсь. Не могу спрятаться в уютное беспамятство. Права не имею.
…А хотелось бы.
Буду жить. В конце концов, иногда самая суть дела в том, чтобы не дать воли тому дракону, что проклюнулся в тебе. Почувствовать его – и быть готовым выйти с ним на бой, чтобы убить его или погибнуть самому. Каждый день. Каждый час. Пока не одолеешь зверюгу или она не доконает тебя.
Что это значит? Развернуться спиной к геенне огненной, прожорливой и тупой твари, что иногда воцаряется в душе каждого из нас, – и прыгнуть в небо. Не думая и не гадая.
Иначе – надежды нет. А без надежды – чего стоит жизнь?
Дмитрий Казаков
Голос тех, кто естьБудущее
Зоя ждала на обычном месте, в скверике на набережной, рядом с «их» лавочкой: копна волос золотится на солнце, белое платье не скрывает изящной фигуры и длинных ног, на плече любимая черная сумочка.
Сашка ускорил шаг, ощутил, как поднимается в сердце радость.
Ровно год назад они познакомились, на посиделках по поводу сдачи летней сессии. Кто-то пригласил ее, Сашка не помнил, кто именно, но вышло так, что на следующий день они встретились снова, и понеслось…
– Опаздываешь! – сказала она, хмурясь, изо всех сил изображая гнев.
Но темные глаза смеялись, и видно было, что она рада, вот-вот бросится к нему в объятия.
Еще бы, годовщина, а это значит – большие планы!
Ну, какие могут себе позволить два небогатых студента.
– Извини. – Сашка покаянно вздохнул. – Я…
Рассказать, что он застрял из-за сбоя в метро, проторчал на перроне двадцать минут, он не успел, поскольку из-за спины донесся суровый голос:
– Гражданин Барсов?
Брови Зои сошлись к переносице, глаза расширились, она вскинула руки ко рту.
Сашка повернулся и обнаружил, что на него смотрят двое мрачных полицейских: кокарды на фуражках, украшенные имперским гербом, будто светятся, форма отглажена так, что швами можно бриться, на поясах болтается всякая всячина от наручников до портаптечки.
– Да, я… – ответил он, хотя вопрос был задан для формы: данные с имплантата они уже считали и знали, кто перед ними.
Как и он знал, что видит лейтенанта Васина и сержанта Гулиева, оба при исполнении.
– Пройдемте с нами, – сказал лейтенант.
– Но куда? За что?! Я ничего не сделал! – воскликнул Сашка, судорожно пытаясь сообразить, чем он мог привлечь внимание полиции.
Ну да, случилась гулянка в общаге после того, как они удачно съездили на первенство области и вернулись с медалями, но это же в марте, три месяца назад, и если штраф до сих пор не пришел, то и не придет, и все сошло с рук!
– Пройдемте, – повторил лейтенант. – У нас приказ.
А сержант Гулиев выразительно нахмурился и даже оскалился, без слов сообщая, что лучше не делать глупостей.
– Вы его задерживаете? – встряла Зоя.
Если Сашка учится на инженера, то она будущий юрист и законы империи уже сейчас, за год до выпуска, знает так, что вполне может и адвокатом работать, и судейскую мантию примерять.
– Да. – Лейтенант позволил себе улыбнуться.
– Тогда предъявите документ-основание, ордер или постановление суда, – потребовала Зоя, улыбка исчезла с ее лица, ставшего вдруг очень-очень серьезным. – Иначе…
– Еще чего… – начал сержант, но лейтенант придержал его за рукав.
– Легко, – сказал он. – Ордер доставлен гражданину Барсову. Ознакомьтесь. Девушка, а вы кто? У вас есть лицензия адвоката?
Зоя прикусила губу: законы в голове – это одно, а документ – совсем другое.
Она это знала прекрасно.
Сашка быстро глянул во входящие, открыл сообщение, на которое пять минут назад не обратил внимания, поскольку торопился на встречу: «шапка» городской управы, подписи и печати на месте, и грозный вердикт выделен так, что не пропустишь: «ЗАДЕРЖАТЬ ДО ВЫЯСНЕНИЯ НА СРОК ДО 24 ЧАСОВ».
– А в чем меня… обвиняют? – пробормотал он, ощущая смесь гнева, страха и удивления.
– Если бы обвиняли, то мы бы не стали и говорить. – Лейтенант пожал плечами. – Недоразумение, я полагаю. Начальство разберется. Девушка, вы не волнуйтесь так. Отпустим мы вашего милого…
Но Зоя не собиралась сдаваться просто так.
– Перекинь ордер мне, – велела она. – Я тете дам знать.
Тетка у нее работала адвокатом, и не в последней конторе, вела дела и в самой столице.
– Не выйдет, – сказал лейтенант. – Блокировка.
И точно, Сашка потерял сеть, словно из центра большого города перенесся в глухой лес, откуда до ближайшего жилья сто километров и куда даже спутники не заглядывают. Невольно взмахнул руками, мир вокруг опустел, из него исчезли информационные костыли, без которых для современного человека и жизнь не жизнь.
– Не балуй! – Пальцы сержанта Гулиева стиснули предплечье точно клещи: полицейский истолковал движение Сашки несколько превратно.
