Эдуард Геворкян
Апостасия
Еженедельный обзор был завершен и отправлен. Ольга выключила терминал и потянулась в кресле. Глянула в окно – сквозь тучи, плотно обложившие небо, лишь в одном месте высверкивал лучик закатного солнца. Через пару дней – теплое море, горячий песок и никаких сидений на работе заполночь, когда и начальство гонит домой, и в глазах песок, а в извилинах клубок, а тема постепенно раскрывается, ниточка вдруг тянет другую, клубок разматывается…
У нее, как и у каждого сотрудника аналитического отдела Департамента по надзору, отдельный кабинет. «Со всеми удобствами», как подтрунивал Витька-Китаец, когда они случайно пересекались у лифтов в холле после работы. И отпуск строго месяц, безотносительно намерений и настроения.
«У вас к концу отдыха просто ломка должна начинаться из-за безделья», – пояснили ей в кадрах, когда переводили из стажеров в отдел. И впрямь, мозги, утомленные ничегонеделанием, после возвращения на службу вдруг показывали такие чудеса интуиции, прозрения, погружения в глубины и воспарения к высям, что начальству приходилось порой сдерживать порывы сотрудников докапываться до следов, чреватых большими скандалами.
Ольга уже снимала пуховик с вешалки, когда тренькнул браслет навигатора.
– Скобелева, ма шери, зайди на минутку, если еще не ушла! – Референт время от времени обращался к ней с прононсом. Знал, что ее это бесит, но почему-то считал беззлобным поддразниваем.
– Ушла, совсем ушла! – огрызнулась Ольга.
– Так и передать Наталье Викторовне?
– Иду уже, Степан, – вздохнула Ольга, возвращая пуховик на место.
В предбаннике референт ткнул пальцем в сторону кресла для посетителей у журнального столика и, не спрашивая, придвинул вазу с печеньем. Зашипел кофейный агрегат, и со словами «без сахара, как всегда» Степан соорудил ей капучино со щедрой горой взбитых сливок.
Пока Ольга, прихлебывая обжигающий напиток, хрустела печеньем, референт что-то шептал в навигатор. Судя по словам, которые можно было разобрать, он оправдывался перед кем-то за опоздание, мол, БО не отпускает, и как только, так сразу…
Когда Ольга перевернула по привычке чашку, он буркнул в коммуникатор «Скобелева здесь», дождался ответа и мотнул головой в сторону кабинета.
Наталью Викторовну сотрудники, да и не только они, за глаза называли «БО» – Божий Одуванчик. Действительно, при виде милой сухощавой старушки в мешковатом одеянии, со старомодным париком цвета соли с перцем и большими очками, явно из антиквариата, именно такой образ возникал при виде, как она семенит по длинным переходам департамента.
Другие, правда, уверяли, что правильно – Большая Обманщица, поскольку внешность абсолютно не соответствовала сущности – жесткой, решительной и бескомпромиссной. Как-то Ольга случайно подслушала разговор в столовой, там начальницу обозвали «Баба-Огонь». Много позже она узнала, что лет двадцать тому назад, в бытность переводчицей, Наталья Степановна предотвратила покушение на недавно короновавшегося государя.
Рассказывали, не ручаясь за достоверность, что она была при какой-то делегации, в которую затесался смертник с бомбой. Будто бы по каким-то мельчайшим деталям она поняла, что дело нечисто, и во время приема шандарахнула его по голове тяжелым канделябром с горящими декоративными свечами. Тут же ее повязали, но, когда занялись пострадавшим, к ужасу охраны, под расшитым золотом халатом оказался жилет из пластита, нашпигованный керамическими шариками. В общем, личное дворянство, годы работы невесть где и невесть в каком качестве, а после вступления в пенсионный возраст – должность в департаменте. Аналитический отдел тогда был чем-то вроде синекуры, на вторых и даже третьих ролях. Но с ее приходом вскоре работы у наблюдателей и уполномоченных резко прибавилось, упущения прошлых лет всплыли на поверхность, благоухая непотребно, словом, отдел стал чем-то вроде элиты департамента.
Войдя в кабинет, Ольга увидела, что рядом с начальницей сидит высокий мужчина в рясе и перебирает какие-то бумаги.
– Ага, – сказала Наталья Викторовна, – а вот и наша Оленька. Знакомься, это отец Михаил, а это Скобелева, одна из лучших в нашей обойме.
– Душевно рад знакомству, – сказал отец Михаил. – Наслышан о ваших прошлогодних приключениях.
«Это от кого же наслышаны?» – хотела спросить Ольга, но передумала. «Наверно, Витька растрепал, как мы вляпались в разборки между кланами и прятались в бункере».
Между тем священник собрал со стола бумаги, книги, какие-то альбомы и диски в картонный ящик и вопросительно посмотрел на Наталью Викторовну.
– М-да, – сказала БО, поправляя очки. – Я так понимаю, что с завтрашнего дня ты уже в отпуске. Давненько я не была в Греции. Бросить бы все и на острова…
– Так мне сдать билеты? – спросила Ольга. – Могу на осень перенести.
– Не спеши, когда нужны будут подвиги и жертвы, я издам приказ по отделу. Спокойно отдыхай, и чтобы месяц здесь твоего духа не было. Но есть одна, скажем так, практически личная просьба отца Михаила. Я так понимаю, что ты забронировала отель в Неа-Каликратии?
Ольга, не удивляясь, лишь кивнула. На то и начальство, чтобы знать о каждом вдохе и выдохе своих подчиненных.
– В тридцати минутах оттуда – Салоники. Интересный город, хотя скучноватый, была я там… Впрочем, воспоминания потом. Так вот, если вдруг окажешься в Салониках, зайди по одному адресу и передай просьбу связаться с отцом Михаилом или со мной.
– Если нужны средства… – начал было священник, но БО перебила его:
– Миша, у моих сотрудников нет проблем со средствами. Ты лучше объясни девушке, чего тебе… нам от нее нужно, – и буркнула в коммуникатор: – сделай, дружок, нам кофе с чем-нибудь.
Отец Михаил рассказал о том, что к грядущему в этом году двадцатилетнему юбилею установления Правительственного Дома, который совпадает с шестидесятилетием государя, готовится празднование имперского размаха. У неких людей, скажем так, имеющих отношение к событиям тех лет, появилась идея подготовить роскошное подарочное издание для раздачи важным персонам, приглашенным на торжество. Наряду с материалами официальными предполагалось разместить там и воспоминания тех, кто принимал участие в подготовке Дня коронации, занимался оформлением этого события. Оказалось, что отец Михаил входит в состав редколлегии издательского проекта, хотя в те годы ходил пешком под
