— Господа, — обвел взглядом всех своих офицеров командир. — Кто-нибудь из вас взял с собой в плавание партикулярный костюм?
— У меня есть, — поднял руку лейтенант Гревенс.
— Чудесно.
— И у меня, — подал голос подпоручик Попов.
— Ну, разумеется, — кивнул ему Невельской все с той же улыбкой. — При вашей любви к жизни без хорошего костюма никак нельзя. Иначе в каком бы виде вы явились к английским девицам? Не комильфо.
Остальные улыбнулись шутке командира, припомнив похождения своего любвеобильного товарища в британском Портсмуте на пути сюда, и напряжение, царившее в капитанской каюте до сего момента, наконец немного всех отпустило.
— Всем, у кого нет гражданского платья, господа офицеры, надлежит в ближайшее время приобрести его в Петропавловске. При следующей встрече с командиром порта я попрошу его отдать распоряжение о том, чтобы местные торговцы предоставили вам все самое лучшее. Не уверен, что здешние наряды не оскорбят взыскательного вкуса господина Попова, но, надеюсь, он проявит к нам снисходительность.
Молодежь оживилась еще более, атмосфера в каюте потеплела.
— И все же, на что нам гражданские костюмы, Геннадий Иванович? — не утерпел старший офицер, оставив докучную заботу казаться осведомленным.
Невельской посмотрел на доброго своего товарища и едва заметно сощурился.
— А сам как думаешь, Петр Васильевич?
Казакевич пожал плечами:
— Ну, уж точно, полагаю, не на губернаторский бал.
— Правильно полагаешь. К тому же генерал-губернатора в Петропавловске еще нет. Сомневаюсь даже, добрался ли он до Охотска. Впрочем, самый факт его путешествия сюда говорит о многом. Ни один из предшественников Николая Николаевича в этих диких местах еще не бывал.
— И… как это связано с необходимостью поменять мундиры на штатское платье? — не без доли насмешливости вопросил лейтенант.
— Самым прямым образом. Наипрямейшим… Поверь: ситуация исключительная, раз уж генерал-губернатор Восточной Сибири забрался в такую глушь.
Старший офицер в недоумении поднял брови:
— Хочешь сказать, что он из-за нас направляется сюда? Из-за простого транспорта?
Невельской снова прищурился и смотрел на Казакевича с таким выражением, какое обычно бывает на лице у профессора, не желающего подсказывать решение трудной задачи способному студенту
— Или… мы не простой транспорт? — начал нащупывать отгадку старший офицер.
— Не самый простой, — кивнул командир. — И потому дальше мы пойдем не только в гражданском платье, но и не под российским флагом.
На секунду в каюте поднялся гул, похожий на шум внезапной волны, которая вдруг набегает на берег из ниоткуда, из тихого и абсолютно спокойного моря, а потом без следа исчезает в потемневшем песке.
— Мы не идем в Охотск, — продолжал Невельской. — Это вы все уже поняли. Нам надлежит отправиться прямо к описи восточного берега Сахалина и амурского лимана.
— Но… земли эти не вполне российские, Геннадий Иванович, — вмешался штурман Халезов.
— Я знаю, Александр Антонович. Более того, приказа на то у нас нет.
В каюте сделалось так тихо, как не было даже перед началом этого разговора.
— Как нет? — после продолжительного молчания выдавил штурман.
— Вот так. Мы идем под мою ответственность. — Невельской закашлялся, но немедленно подавил этот приступ, а затем встал со своего кресла и повысил голос. — Господа офицеры, за это решение целиком и полностью отвечаю один лишь я. Всякая вина за неправомерные действия снимается с каждого из вас в настоящий момент. Вы исполняете мой приказ, а следовательно, вся тяжесть наказания, буде таковое последует, ложится исключительно на меня.
— Но ведь это самоуправство… — растерянно заговорил было Халезов, однако Невельской жестко его оборвал.
— Что же до вопроса о принадлежности сих земель тому или иному государству, господин поручик, то вам, как человеку, уж простите, не чуждому географии, надлежит лучше других знать о русских первопроходцах, трудами коих эти места дикие стали известны цивилизованному миру более двух веков назад. Русское подданство было принято коренным населением по Амуру еще во времена Пояркова и Хабарова — а это, извините, середина семнадцатого столетия. Теперь же век девятнадцатый, и за все прошедшие двести лет ни одно государство наших прав на этот край не оспорило.
— Но был же Нерчинский договор…
— Согласно которому, — горячо подхватил Невельской, — разграничение между Китаем и Россией к северу от Амура отложили на будущее. Так вот, я вам, Александр Антонович, со всей ответственностью заявляю: это будущее наступило. Здесь и сейчас.
Командир «Байкала» внушительно замолчал, ожидая новых возражений, однако их не последовало.
— Впрочем, напрасно вы так переполошились, — продолжал он, подходя вплотную к притихшему штурману и едва сдерживая ту ярость, которая, независимо от его воли, а из одной только необходимости убеждать упрямца, уже овладевала им и готова была понести как с горы. — Мы не собираемся узурпировать ничьих земель. Да и с нашими средствами это было бы положительно невозможно. Задача наша гораздо скромней: разведка речного устья и поиск возможного фарватера. Если же нам сверх того удастся обнаружить предполагаемый северный проход в Татарский залив — я, господин поручик, буду самым счастливым командиром транспорта во всем мировом океане. Это уж поверьте!
Невельской закашлялся и вынужден был прервать свою речь, дабы справиться с охватившим его приступом. Офицеры молча смотрели на то, как сотрясается тело их командира, пока он всеми силами давил в себе мучительный кашель и столь же мучительную ярость.
— Велика Россия, — продолжил он наконец осипшим и как бы сорванным голосом. — Через весь мир надо идти, чтобы на другой ее край добраться. И каждый из вас на деле уже доказал свою благородную ревность и усердие к службе одним переходом сюда. Но вот попробуйте-ка представить, каково оно будет, ежели не девять месяцев идти, а два, много два с половиной.
Невельской торжествующе оглядел своих офицеров. Они молчали.
— Не верите? — Он сжал правую руку в кулак и от переполнявших его чувств потряс им над головой. — А вы посчитайте, сколько потребно времени на сплав из пределов Забайкалья по Амуру! Чтобы из России в Россию не через Бразилию ходить! Сколько товаров и людей можно доставлять сюда в самые короткие сроки. Экономия времени, средств и человеческих сил небывалая! Упустить такую возможность равно преступлению против отечества гораздо более тяжкому, нежели теперь пойти на опись без прямого на то повеления.
Он перевел дух и через мгновение продолжил чуть тише:
— Да, я не получил сегодня, как рассчитывал, Высочайше утвержденную инструкцию на эти исследования… Но вот что вам всем надобно уяснить: еще утром каждый из вас был офицером заурядного транспортного судна… А завтра вы можете стать героями. Имена ваши вспомнят и через двести лет. Вот! — Он вынул из кармана помятый лист. — Это письмо от генерал-губернатора Восточной Сибири, час назад полученное мною у командира Петропавловского порта. Николай Николаевич пишет, что ценит мою особую решительность.
— Особую! — повторил Невельской, с размаху припечатав лист бумаги к столу и указывая на него пальцем как на полное и безоговорочное доказательство своей правоты. — Господа, на нашу долю выпала
