Фаст с недоумением уставился на то, что осталось от его оружия, а затем перевел взгляд на Сокола. Он знал, что поединок без крови не будет засчитан, и мужественно ждал разящего удара. Где-то в глубине души Фаст надеялся, что Волчило остановит бой, но наставник молчал. Старому воину изрядно надоело выгораживать заносчивого не в меру сына хакана, и он решил – пусть давно соперничающих юнцов рассудят боги.
Выпад Сокола был молниеносным. Фаст ждал рубящего удара и готовился отбить его – с горем пополам; что можно сделать обрубком клинка? – но полянин нашел щель в доспехах и поразил сына хакана в предплечье. Как потом оказалось, рана была неглубокой и неопасной; правда, обильно кровоточила.
С того времени отношения между ними выровнялись. Фаст старался не показывать свое превосходство как сын хакана и будущий кнез, а Сокол не по годам мудро держался с ним предупредительно и не лез на рожон. Но в островной крепостце, своего рода школе воинского мастерства, все твердо знали, что среди будущих воев самый лучший Сокол. Фаст скрипел зубами, но ничего поделать не мог.
– И то верно, – неожиданно согласился Фаст, хотя его снедало нетерпение. – Значит, нужно разведать, что там и как.
– Я пойду, – буднично молвил Сокол, и Фаст кивнул, соглашаясь.
Никто лучше полянина не мог маскироваться ни в лесу, ни в степи. Он буквально растворялся на глазах изумленных наблюдателей. Только Волчило знал, почему так получается.
«Опять эти колдовские штучки! – ворчал старый воин. – Вишь, что творит, бесово семя!» Даже он, со всем своим огромным боевым опытом, не мог сообразить, как это выходит у полянина – исчезать, что называется, на ровном месте. А ведь ему приходилось бывать в походах с подобными штукарями. Но они и в подметки Соколу не годились.
Сокол вернулся быстро. Наверное, Алмуш покрылся бы холодным потом, узнав, что враг подобрался к нему на расстояние удара мечом. Сокол быстро определил, что перед ним предводитель отряда и что это ненавидимые русами разбойники-угры. Он мог убить ома угров незаметно и совсем тихо и уйти незамеченным, но тут его голову посетила интересная мысль. Сокол хищно ухмыльнулся и медленно отполз в заросли. Его одежда была утыкана зелеными ветками и пучками сухостоя, и со стороны он казался бугорком, коих в степи было великое множество.
Вернувшись, он обрисовал ситуацию, и юные вои начали быстро маскироваться. Вскоре все они стали похожими на Сокола. Полянин сосчитал угров, которых было втрое больше, чем юных воспитанников Волчилы, но русов это не смутило. Они знали, как нужно действовать…
Град стрел обрушился на сонных разбойников, словно кара небесная. Оторопевший Алмуш хотел закричать, чтобы разбудить отряд, но тут его горло сдавила петля аркана, и полузадушенный ом угров «вознесся на небеса». Сокол забрался на дерево как раз над тем местом, где сидел Алмуш, и поймал его, как глупую птицу в силок.
Он знал, что просто убить ома – невелика честь, а вот пленить – это стоит дорогого. Сокол сразу понял по богатой одежде Алмуша, что предводитель угров – важная шишка. А значит, и выкуп за него будет весьма солидный. Но особенно Сокола привлекло оружие угра – великолепный меч и нож в богатых ножнах. Оно должно было принадлежать тому, кто пленит главаря разбойничьей шайки.
Вскоре на поляне воцарился хаос. Проснувшиеся угры не знали, куда бежать и где спрятаться от разящих стрел. Мало того, они просто не понимали, где находятся их враги-невидимки. А русы засели на деревьях, в густой листве, и были совершенно незаметны в своей маскировке.
Опорожнив колчаны, юные вои свалились на головы обезумевших от страха врагов, и пошла знаменитая рубка русов, которой страшились все племена в подлунном мире. Свист мечей, предсмертные вопли, жалобные стоны раненых, храп и ржанье испуганных коней на привязи – вся эта неразбериха, сдобренная запахами густой красной крови поверженных угров, могла свести с ума любого здравомыслящего человека. Но азартные юнцы рубились, как полоумные, и остановились лишь тогда, когда поляна оказалась заполненной изрубленными телами разбойников-угров.
В живых остался только один Алмуш, которого предусмотрительный Сокол спрятал за коновязью, крепко привязав к дереву. А затем полянин бросился в самую гущу сражения, и его страшный меч превратился в серп, которым выкашивают сорную траву. В него словно вселился демон. Сокол впервые применил свое колдовское зрение!
Он долго ждал этого момента. И теперь хищно резвился, походя парируя удары угров, и легким движением снимая им головы с плеч. Его едва остановил Добран, потому как Сокол вошел в раж и мог наделать бед, перепутав врагов со своими товарищами.
Воспитанники Волчилы мешкать не стали. Быстро собрав добычу – оружие и коней (одежда угров представляла собой рванье) – юные русы поторопились обратно в лесные дебри. Ведь никто не мог дать гарантию, что где-нибудь поблизости не таится еще один вражеский отряд. На отдых они остановились лишь в глухой чащобе, куда не всякий зверь забредет, не говоря уж о человеке.
Алмуш, которого тут же допросили, отпираться не стал. С гордым видом он назвал свое имя, и Фаст лишь присвистнул от приятного удивления (которое все-таки было немного омрачено тем фактом, что ома угров заарканил не он, а Сокол). Это была несомненная удача! Теперь в крепостце об их отряде будут рассказывать легенды. А кто был его предводителем? Фаст, сын хакана Руяра!
Сокол с невозмутимым видом обобрал Алмуша – изъял у него оружие и кошель с деньгами и отошел в сторону. Никто даже не заикнулся, что он поступает неправильно. Ведь на такое действо должен был отдать приказ Фаст. Но тот тоже даже глазом не моргнул. Сокол был в своем праве, хотя немного и нарушил издревле заведенный порядок.
Но то, что произошло дальше, ошеломило Фаста. Сокол подошел к нему и, держа на вытянутых руках превосходный меч Алмуша, молвил:
– Прими это оружие от меня в дар, Фаст. Ты хороший предводитель, честь тебе и хвала.
Изумленный Фаст взял меч дрожащими от волнения руками. (Его старинная махайра оказалась навсегда утерянной, и теперь у пояса сына хакана висел невзрачный византийский меч.) Уж чего-чего, но от Сокола он такой щедрости не ждал. Отказаться от столь ценной добычи? Нет, не ценной – бесценной!
При ближайшем рассмотрении меч оказался изделием оружейников Востока. Его клинок был узорчатым, словно голубоватая сталь покрылась изморозью. Меч стоил целое состояние!
Не говоря ни слова, Фаст достал нож и полоснул себя по руке острым лезвием. Сокол мигом понял, что желает сын хакана. Нимало не мешкая, он тоже сделал надрез на своем предплечье.
Они соединили руки таким образом, чтобы их ранения плотно сомкнулись, а затем нацедили немного крови в медный кубок, который Добран быстро наполнил из походной фляги хмельным медом, и выпили его до дна, поочередно прикладываясь к чеканному венцу.
Фаст и Сокол стали побратимами! Теперь они были ближе друг к другу, чем родные братья. Конечно,
