Хаагенти вспоминает рассказ отца о том, что еще до войны табу для Хаганро были настолько жестоки, что некоторые женщины, изнасилованные им, собственноручно убивала младенцов, набивая рот того землей и оставляя умирать глубоко в лесу. А сам же Хаганро лишался хвоста и медленно умирал от потери крови.
Стоило ли оказаться на грани вымирания, чтобы шиагарры осознали ошибки законов своего племени?
На возведенных ристалищах появляются юноши с нарочно затупленными шааха. Вождь вскидывает руку, и первое испытание Ханагана начинается.
Шиагарры плавно кружат вокруг центра, стараясь оценить скорость и силу друг друга, выбирая момент для атаки. Хвосты наблюдающих ритмично стучат по земле. И один из юношей бросается вперед, выставляя перед собой шааха; он вытягивается подобно стреле, но противник избегает атаки полуоборотом и сразу же контратакует в корпус. После удара на кирасе появляется вмятина в области ребер, тем самым нарушая ритм дыхания соперника.
— Волнуешься? — раздается за спиной голос отца, и Хаагенти вздрагивает. Он настолько глубоко погрузился в собственные мысли, наблюдая за поединком, что не заметил, как тот подполз к нему.
— Понимаю, — произносит отец после недолгого молчания. — Ты справишься.
Его рука опускается на плечо сына.
— А где мама?
— Скоро будет. Не волнуйся, мы рядом.
— Никогда не понимал, для чего это? Почему Раж должен пробудиться именно на испытании, а не на охоте или где-нибудь еще? — Хаагенти наблюдает за тем, как один из шиагарр повалил соперника и, сев на него сверху, вбивает локоть тому в лицо.
— Считается, что Раж пробуждается именно в том возрасте, когда юноша становится мужчиной. Когда рога перестают расти, также, как и его хвост. А поединки Ханагана вызывают больший стресс, где присутствует не только риск получить увечья, но и не оправдать надежды семьи. Некоторые до сих пор считают позором носить ярлык Хаганро. Именно этот стресс должен спровоцировать появление Ража.
Внезапная волна криков охватывает шиагарр, стоящих вокруг ристалища. Взгляд Хаагенти выхватывает фрагмент поединка, где глаза юноши, того, кто принимал удары, заливаются кровью. По щекам струятся кровавые слезы, и он, злобно скалясь, перестает замечать удары; перестает ощущать боль и усталость. Его соперник впадает в замешательство, и тут же получает короткий удар кулаком в подбородок, а затем хлесткий удар хвостом по затылку.
Вождь Шарахаар жестом останавливает бой. Два воина Хаганши с силой оттаскивают пробудившего Раж юношу, которого сразу же обнимает мать; а на лице отца выражение гордости за сына.
На ристалище выпускают следующего юношу, и тот продолжает поединок с раненым соплеменником. Пока у кого-то из них не пробудится Раж. Или же ранения окажутся настолько серьезными, что продолжать поединок станет невозможным.
По прошествии несколько боев, Хаагенти слышит имя Гаахши — огромный для своего возраста шиагарр, с мощными широкими плечами и длинным, черно-зеленым хвостом, облаченным в массивную броню. Хаагенти наблюдает за тем, как его соплеменник методично калечит двух соперников подряд, и те покидают ристалище без сознания.
Вождь выкрикивает имя следующего шиагарра.
После того как новый соперник Гаахши появляется на ристалище, вся толпа замолкает. Даже сам юноша замирает в нерешительности. Вождь Шарахаар же довольно улыбается.
Глава 10
Змеиные племена. Цааха
— Почему мне нельзя с вами? — Цааха старается вложить в свой голос как можно больше решительности, больше жесткости, но он все же звучит так же пискляво, как и у любой девочки ее возраста.
Она сжимает пальцы двух пар рук в кулачки, ожидая ответа.
— Ты ведь девочка. — Ответ звучит так, словно от вопроса отмахиваются, как от мухи.
— Твое место с другими девчонками, — говорит другой с той же интонацией.
— Но я хочу с вами! — восклицает Цааха, и чтобы придать больше значимости сказанному, она ударяет хвостом о землю.
В ответ лишь равнодушное фырканье. Мальчишки уползают; а на слуху Цааха продолжают звучать сказанные ими слова. Она смотрит им в спину со злостью и завистью одновременно. Ведь игры мальчишек ей кажутся более интересными, более разнообразными, нежели бесконечные прогулки с девочками по Харгоно-Рааш и до полосы Бледного леса. Импровизированные поединки с легкими деревянными шааха, гипнотизирующие приемы, в которых хвост используется, как оружие, а не только для того, чтобы передвигаться. Цаха чувствует, что именно этим ей хочется заниматься, и слова матери ей кажутся чуждыми: слова о том, что женщина должна уметь лечить раны своего мужа, уметь обращаться с металлом, чтобы оружие своего мужчины всегда было острым, а броня прочной. Цааха только недовольно фыркает сказанному матерью.
Она возвращается за стены Харгоно-Рааш, где ее внимание сразу же привлекает юноша — чей хвост облачен в крепкую стальную броню, — и взрослый мужчина, который, судя по всему, приходится ему отцом. Шрамированные узоры на теле последнего говорят о принадлежности к воинам Хаганши.
Цааха завороженно наблюдает за тем, как отец учит сына двигаться из стороны в сторону, объясняя, что таким образом тот, сбивая с толку противника, не даст возможности прицельной атаки, а после уклона сможет произвести контратаку. Цааха следит за гипнотизирующими движениями мужчины, понимая, что ей тяжело отвести взгляд несмотря на то что сердце начинает биться чаще, словно сообщая об опасности.
Тренирующиеся не замечают присутствия маленькой девочки, полностью сосредоточившись на отрабатываемых движениях.
Спустя какое-то время, Хаганши начинает рассказывать о самом сильном ударе, на который способен шиагарр. И не с помощью шааха, а только бронированным хвостом. Цааха не замечает, как подается вперед в предвкушении того, что, по ее мнению, является важнейшим секретом. Сильнейший удар, на который способен шиагарр! Пальцы девочки сжимаются на деревянной изгороди, что отделяет миниатюрное ристалище от нее.
Хвост мужчины закручивается спиралью вокруг него, а затем он мгновенно взлетает в небо. Словно стрела, пущенная из лука Хаганро. Цааха, приоткрыв рот, смотрит, как мужчина в воздухе переворачивается через голову, и используя инерцию вращения и вес
