Скоро все кончится.
Надо только подняться по лестнице.
Каждая ступенька казалась выше предыдущей. Я изо всех сил цеплялась за перила, вкладывая всю силу в свои движения. Открытая дверь была впереди, но она так далеко. Дверь всегда оставалась закрытой – и вот она открыта и дразнит меня. Матушка была уверена, что я слишком слаба, чтобы покинуть комнату. Как же мало она знала обо мне. Просто надо добраться до верха. Ноги дрожали от напряжения, но продолжали работать, позволяя мне преодолеть очередную ступеньку. Я услышала первые звуки движения внизу. Надо торопиться. Последнюю ступеньку я одолела со второй попытки.
Я слышала шаги Матушки. Она была в ярости. Если она поймает меня, наказание будет суровым. Это не имеет значения. Я бросилась вперед, в кухню, которую видела только раз. Комната ничем не напоминала тюрьму, в которой я провела последние десять лет. Залитая солнцем, она дала мне надежду, что я сумею увидеть солнце – один последний раз. Радость заполнила мое сердце, накачивая адреналином. Теперь я не могла остановиться. Матушка отставала от меня на несколько секунд. Воспользовавшись внезапным приливом сил, я захлопнула дверь подвала и заперла замки, когда она взобралась на последнюю ступеньку. Всего лишь несколько секунд форы. У Матушки были ключи. Она откроет дверь и выбьет из меня остатки жизни.
Я заковыляла к входной двери, сражаясь с безжалостным бессилием в мышцах. Я была так близко. Пальцы мои сомкнулись на дверной ручке, но когда я повернула ее, ничего не произошло.
– Нет, пожалуйста! – взвыла я, услышав, как Матушка открывает дверь подвала.
Мои руки лихорадочно тряслись, неловко обращаясь с замком, и наконец я сумела его открыть.
Солнечный свет полоснул мое лицо, полностью ослепив. Я ждала боли, в неизбежности которой была уверена. Это будет желанный конец. Я загремела по немногочисленным ступенькам и вряд ли удержала бы равновесие, если бы не перила. Я по-прежнему ничего не видела. Конец был близок. Скоро я кану во тьму раз и навсегда.
– Лея, стой! – кричала за спиной Матушка, но она опоздала.
Спотыкаясь, я вышла на дорогу, где солнечные лучи отражались от черного асфальта, словно маяк. Я была почти дома. Тело болело сильнее, чем когда-либо в жизни, и я гадала, солнце уже убивает меня или нет.
Я услышала скрежет покрышек и грохот сталкивающихся машин. Мое тело рухнуло на тротуар, словно тряпичная кукла, но я ничего не почувствовала. Меня окружило море голосов. Гудки и сирены хлынули в уши. Звуки сливались в белый шум. Я раскинула руки, приветствуя старого друга, темноту. Голоса продолжали действовать мне на нервы, непрошеные и раздражающие. Мне хотелось отмахнуться от них, как от надоедливых насекомых, но руки налились свинцом. Затем я вспомнила о Матушке. Где она? Я чувствовала, что мое тело двигается, и открыла рот, чтобы запротестовать. Я не хотела возвращаться в подвал. Я не могла вернуться.
– Все хорошо, милая. Ты у нас, – произнес незнакомый голос, когда меня подняли на кровать.
Я чувствовала, что кровать движется подо мной, сопровождаемая пронзительным звуком сирены. Я уже проходила через это.
– Мы дадим тебе чего-нибудь обезболивающего, – произнес тот же успокаивающий голос. – Теперь ты в безопасности.
Я помотала головой. Боли не было. Я ничего не чувствовала. Что значит «в безопасности»? Она знает, что солнце навредило мне? Я не могла разобрать значения слов.
Время утратило всякое значение. Мозг превратился в пюре. Вскоре я перестала что-либо слышать. Я достигла блаженства. Я хотела поблагодарить их, но язык распух и не слушался. Я перестала пытаться разобраться в происходящем и закрыла глаза.
Я внезапно очнулась, когда мне разжали веки и в глаза хлынул яркий свет. Руки оплетали трубки, а кисть пронзала знакомая игла капельницы. Все приснилось. Я так и не ударила Матушку ремнем, не выбралась наружу. Матушка была права. Я принадлежала ей.
– Прости, Матушка, – произнесла я, гадая, какие еще неприятности мне предстоит пережить.
Сверху на меня пристально глядело чье-то лицо. Пожилой джентльмен в белом халате улыбнулся и похлопал меня по руке.
– Вы поправитесь, юная леди. Ваши родители уже едут.
Родители? Я точно еще спала. Это было единственным объяснением. Я проснусь, и рядом будет Матушка. Она будет сердита, но это ничего. По крайней мере, я хоть раз ощутила тепло солнца, пусть только во сне. Как ни странно, боль исчезла. Мир вернулся в норму.
Спустя некоторое время меня снова напугал звук голосов. Я еще не полностью пришла в себя, чтобы разобрать, о чем речь, но когда голос снова заговорил, мою руку сжала прохладная ладонь. Голос был знакомым. Только я давно его не слышала. Должно быть, я все еще сплю. Пальцам хотелось, чтобы это была правда. Они крепко стиснули ладонь, лежавшую в моей. Стоит открыть глаза, иллюзия рассеется. Мне же хотелось удержать ее как можно дольше. Я слышала, как бормочет этот полный слез голос.
Мои веки затрепетали и открылись словно по собственной воле, и я мгновенно узнала ее. Она была старше, морщин стало больше, лицо раскраснелось от слез, но улыбка была та же.
– Мама? – прохрипела я.
– Я здесь, солнышко, – всхлипнула она, поглаживая меня по лбу.
15. Мия
Тьма наливалась силой. Она заволокла комнату, не пропуская и капли света. Бороться было бесполезно. С таким мне не справиться. Я сделала единственное, что казалось мне на тот момент разумным, и надела кольцо Зеленого Фонаря, уже вовсе не такое большое, и натянула одеяло на голову. Я зажмурила глаза, уговаривая себя, что здесь тьма меня не достанет. Я делала вид, что ощущение, будто меня тянут за ноги, всего лишь фантазия. Оно не могло быть реальным. Мне хотелось разбудить Джейкоба, но от ужаса я не могла даже шевельнуться. Темнота забирала меня, подобно чудовищу из самых страшных ужастиков. Почему я не послушалась Джейкоба и не рассказала маме с папой? Они бы мне помогли.
В комнате сделалось странно холодно. Меня била неукротимая дрожь, я плотно замоталась в одеяло. За ноги дергали все сильнее, но я отказывалась смотреть туда даже одним глазом. В глубине души я понимала, что бежать и прятаться слишком поздно, но я не могла признаться в этом. Сердце бешено колотилось, словно бегущий поезд. Я гадала, может, даже надеялась, что сердце лопнет прежде, чем тьма поглотит меня.
Секунды утекали, разделенные моим ровным пульсом. Не в силах больше выносить пытку, я медленно начала стягивать одеяло с лица. Дюйм за дюймом, пока моего лба не коснулся прохладный воздух. Он поцеловал мои веки, и я стянула одеяло
