– Держись меня, детка, и ты попробуешь столько новых вещей, что голова кругом пойдет. – Он улыбнулся мне и сунул в рот слишком много мороженого. – Эй, я на себя не попал? – спросил он, повернувшись ко мне, причем из уголков рта у него брызнуло лакомство и потекло по подбородку.
Я невольно улыбнулась, по жилам разливалось теплое ощущение радости. Мне нравился Стрелок. Очень.
– Фу-у, – рассмеялась я, стараясь, чтобы мое собственное мороженое не выпало изо рта.
– Что? Да это ты себе всю рубашку закапала, – возразил Стрелок, указывая на мое плечо.
– Где? – удивилась я, поворачивая руку и разглядывая рукав. – Ничего не вижу.
– Да вот же, – ответил он, и на грудь мне приземлился шарик мороженого.
Я подняла глаза и увидела в руках у Стрелка пустую ложку.
– Ой, это я, что ли? – шкодливо ухмыльнулся он.
В первую очередь я была потрясена и не знала, как реагировать. Матушка имела обыкновение сурово меня наказывать, если я проливала еду. Хотя Стрелок-то об этом не знал. Он не виноват, что она была так строга. Я смотрела, как он снова запускает ложку в контейнер с мороженым, поднимает ее, а мороженое стекает у него по руке.
– Лучше не надо, – лениво пригрозила я ему.
– Да? И что ты сделаешь? – Он снова запустил в меня мороженым, и оно приземлилось кучкой мне на колени. Обоих скрутил приступ смеха, а дальше мы уже вместе принялись кидаться друг в друга мороженым, пока контейнеры не опустели. В палате мы устроили ужасный беспорядок, но мне было все равно. Никогда в жизни я так не веселилась. Не то чтобы у меня когда-то были друзья, но Стрелок уже стал самым классным человеком, какого я когда-либо встречала.
На следующий день он появился у меня в палате с охапкой непонятных вещей, пытаясь жонглировать своей тростью и остальными предметами. Он нащупал ногой край двери и втихаря прикрыл ее за собой.
Я затаила дыхание и настороженно вскочила с постели. С момента поступления в больницу я настаивала на том, чтобы дверь все время была открыта, хотя бы немного. Она слишком напоминала мне о моей тюрьме. Взгляд застыл на двери. Я изо всех сил сдерживала рвущийся из горла вопль, но последнее, чего мне хотелось, это оттолкнуть нового друга.
– В чем дело? Я приготовил тебе новый сюрприз, но подумал, что для этого лучше закрыть дверь, – интуитивно сказал Стрелок.
Любопытство победило, и мои глаза неохотно оставили закрытую дверь.
– Ладно, на самом деле это я предпочитаю, чтобы дверь была закрыта, – сухо заметил он, когда я не ответила. Он прислонил трость к кровати и выложил на стол непонятные предметы. – То, чем мы собираемся заняться, может не годиться для чужих глаз.
– Правда? – пискнула я мышью, гадая, что у него на уме.
– Верь мне, – сказал он, управляясь с предметами на столе.
Я с любопытством наблюдала, как он вставил мобильник в нечто вроде маленького кассетного плеера. Через пару секунд мою палату заполнил ровный, четкий ритм. Я улыбнулась. Очень не хотелось говорить это Стрелку, но мы уже разобрались с музыкой накануне.
Он остановился на свободном пространстве посреди палаты и начал судорожно дергать руками и ногами, словно в припадке. На миг я почти запаниковала и уже подумывала нажать кнопку вызова медсестры возле кровати. Спазматические движения прекратились, и Стрелок начал медленно вращаться вокруг собственной оси, раскинув руки. Тихонько хихикнув, я осознала, какая я дура, ведь это был просто танец, пусть и незнакомый мне ранее.
– Никак, я слышу, что ты смеешься над моими движениями? – спросил Стрелок, слегка запыхавшись. На лбу у него тонкой пленкой выступил пот.
Я молча покачала головой. Не представляю, как донести до него, что увиденное мною ничем не напоминало танец.
Я зажала рот руками, подавляя смех, но поздно. Он прорвался у меня сквозь пальцы и заполнил комнату.
– Не думаю, что это был танец, – выдавила я между смешками.
– Я уязвлен, – ахнул он, хватаясь за грудь. – Да я просто безумно крут, детка.
– Ну, безумным ты точно выглядел.
– Вау. Какие громкие слова. Посмотрим, как у тебя получится.
Я помотала головой.
– Я не могу.
Может, я и смеялась над ним, но, по правде говоря, не имела ни малейшего понятия, как танцевать.
– Да можешь, конечно. В том-то и прелесть танца. Это могут все. Кто хорошо, кто плохо, но это не играет роли, – поддразнивал он, протягивая мне руку. – Все дело в том, чтобы позволить музыке говорить с твоим телом.
Я уперлась пятками в пол.
– Стрелок, я не могу, – прошептала я.
Он шагнул ближе, сокращая дистанцию между нами.
– Ты можешь, Мия. Я знаю.
– В смысле? Откуда ты знаешь?
– По твоей вчерашней реакции. Уж я узнаю собрата-меломана, если нахожусь с ним рядом. Музыка говорит с твоей душой. А теперь пора позволить ей говорить с твоим телом, – сказал он, поднимая меня на ноги. – По крайней мере, ты знаешь, что я не буду над тобой смеяться, – указал он на свои темные очки.
– Прости, что смеялась над тобой, – сказала я, а комнату уже заполняла новая песня.
– Ничего. В жизни не слыхал смеха милее. Пусть даже в свой адрес. А теперь прекращай тянуть.
Он отпустил мою руку и отступил, оставив меня в центре комнаты. На миг я почувствовала себя уязвимой, но тело медленно начало откликаться на негромкий ритм музыки. Ноги зашагали взад-вперед, руки замахали туда-сюда, а тело закачалось в такт. Я понимала, что это глупо, но закрыла глаза, чтобы мне не казалось, будто Стрелок смотрит на меня. С закрытыми глазами я почувствовала себя свободной, и музыка захватила мое тело.
Я протанцевала одну песню, а потом еще одну и еще. Наконец я открыла глаза, и Стрелок присоединился ко мне. Мы танцевали самозабвенно, держась за руки, – танцевали, пока от нас ничего не осталось.
22
– А ребята нашего возраста правда так себя ведут? – спросила я Джейкоба, который смотрел со мной телепередачу.
Мы оба валялись на кровати, а мама сидела рядом и вязала крючком. Официально я пробыла в больнице уже три недели. Моя новая жизнь постепенно начинала входить в привычную колею. Я просыпалась, посещала ежедневный сеанс с доктором Маршалл, а затем проводила остаток утра с мамой. В полдень мы с ней обедали, после чего меня обычно находил Стрелок, и мы с ним гуляли остальной день вместе, пока мама бегала по делам, и ненадолго выходили из больницы. Вечерами я была с семьей, мы пытались ближе познакомиться друг с другом.
Джейкоб рассмеялся.
– Нет, черт подери. Прости, мам, – добавил он, когда она подняла на него суровый взгляд. – По сравнению со всеми перипетиями этого шоу в школе скучно. Плюс таких горячих штучек и вовсе не водится. В этой программе одни модели.
Мама снова одернула
