Очень надеюсь, что в Империи жрецам дается меньше свободы. Слабо верится, правда, но вдруг…
Когда небо над головой начало светлеть, я свернул с дороги на восток. Мне уже надоело ночевать кое-как – поэтому сейчас в планах было обустройство маленького лагеря в местной глуши, полноценный сон и отдых.
Остановился я, только окончательно замучившись пробираться сквозь мокрый лес. Хотел бы отойти на пару-тройку миль вглубь… Но терпение даже у меня было не безгранично, так что, пройдя всего с милю по зарослям и увидев подходящую прогалину, я остановился.
Долго ковырялся, скашивая мечом высокую траву, затем так же долго рубил ветки для шалаша. Спать хотелось все сильнее, появившийся утренний туман портил настроение, работать было лень. Если бы не откровенно мокрая местность, я бы просто лег и уснул. Но, увы…
Сделав кособокий, но просторный шалаш, я изрядно повозился, складывая костер… А потом столкнулся с необходимостью его разжигать. Ветки были сырые, искры на них не ложились… Вздохнув, я обнажил свой нож и царапнул им по пальцу.
Лезвие практически не ощутило преграды – на подушечке просто образовался аккуратный разрез, откуда на сложенный костерок закапала кровь. Старые методы…
Клинок из серо-голубой стали внезапно слегка побагровел и вздрогнул в моих руках.
В следующий момент я отбросил его в сторону и вскочил на ноги, готовый ко всему что угодно.
Ничего не произошло. Нож в магическом зрении продолжал оставаться обычной железкой. И я потихоньку успокоился, хотя подбирать его и не стал. Аккуратно зажег кровь, дождался, пока загорятся маленькие веточки, начал подкладывать все более крупные… Костер, разложенный прямо перед входом в шалаш, начал постепенно прогонять оттуда сырость.
Нож спокойно лежал в пяти шагах от меня.
Повозившись, я нарезал мечом мясо на кусочки и насадил на заостренные веточки. По полянке начал разноситься восхитительный запах.
Нож все так же ничем не выделялся на фоне травы и веток.
– Чтоб тебя…
Я подошел и осторожно поднял оружие. Что, спрашивается, с ним случилось?
Ответа у меня не было. Поэтому, аккуратно засунув клинок внутрь ящика с письменными принадлежностями, я спрятал это все в рюкзаке и постарался забыть о случившемся. Ну нравится ножу человеческая кровь… Или не нравится. Бывает. Меч мой тоже к ней неровно дышит.
Около костра я просидел долго, жаря все новые и новые кусочки мяса. Неизвестно, когда у меня будет еще для этого время, а сырая конина скоро протухнет. Так, конечно, она тоже не останется вечной, но хоть несколько дней я смогу не думать о припасах.
Съев напоследок пару кусочков жесткого несоленого мяса, я забрался в шалаш, довольно приятно пахнущий дымом и практически полностью высохший. Пора спать.
Проснулся опять под вечер, но в этот раз – счастливым и выспавшимся. Некоторое время валялся, праздно потягиваясь, вдыхая запахи скошенной травы и впитавшегося в ветки дыма, – и ни о чем не думал. Мне было хорошо.
Вдали от городов, людей, которые постоянно что-то в отношении меня замышляют… Я поймал себя на мысли, что все чаще вспоминаю Пустошь с теплотой. Как-то там все было… уютно, что ли. По-родному.
Тяжко вздохнув, я переборол лень и выполз из шалаша. Потянулся, зевнул, покрутился из стороны в сторону. Идти куда-то не хотелось.
Может быть, немного потренироваться?
Мысль была воспринята мной с небывалым энтузиазмом. Уже через пару минут я валялся на траве и подбрасывал вверх обломок веточки, пытаясь как-то задержать ее падение себе на физиономию.
У меня не получалось – палочка не замечала моих усилий, падая то на лицо, то где-то рядом. Мне чего-то не хватало, но я не понимал, чего именно. Может быть, разозлиться, как обычно?
Несколько минут я честно пытался. Вспоминал Шарана, жрецов, охотников, ограбивших меня в Пустоши. Но злость не шла. Слишком мне было тепло, сыто и уютно. Еще и птички поют на ветках.
Так в итоге ничего я и не добился, только провалялся на траве до самого заката. А затем, мигом растеряв большую часть своего хорошего настроения, отправился на юг.
Границу я решил в этот раз пересечь незаметно, лесами, а не по тракту, контролируемому пограничной стражей сразу двух государств.
Идея оказалась, если честно, так себе. Звезд сквозь кроны деревьев было практически не видно, другие ориентиры в темном лесу отсутствовали… В итоге я банально заблудился. Пришлось лезть на дерево, пугая каких-то ночующих там птиц, собирать паутину и велеречиво ругать свою мудрую голову.
В конце концов, забираться на деревья каждые пятнадцать минут мне надоело. А без этого я все так же продолжал нарезать по лесу круги – и в итоге пришлось останавливаться и ждать рассвета.
Мне снова было неуютно и печально. И я все больше хотел в родную Пустошь.
Глава 5
Границу с Империей я перешел как-то незаметно. Тащился себе по лесу, страдая от неожиданно нагрянувшей жары и отгоняя стаи жирных слепней, ругался вполголоса… И внезапно оказался на краю длинной и узкой просеки, уходившей в стороны насколько хватало глаз.
Чуть постоял, наслаждаясь открытым пространством, затем промокнул пот, отогнал очередного летающего кровопийцу и пошел вперед. Какой-то стражи, гуляющей по вырубке, я не опасался – между странами постоянный мир, никаких препятствий для свободного перемещения не существует. Какая разница, где границу перейти – здесь, в лесу, либо же парой миль западнее, по тракту.
Впрочем, торговцы, если бы могли, наверное, тоже бы водили свои караваны сквозь леса – чтобы избежать пограничных пошлин.
Имперская часть леса не отличалась от тардийской ничем. Разве что слепни, на мой взгляд, стали упитаннее и кровожаднее.
До Посольского оставалось совсем немного, и я опять задумался о будущем. Когда заходить в город? Утром, когда все еще спят, вечером, когда все уже засыпают, или же днем, стараясь затеряться в толкучке? Теперь мне казалось, что самое лучшее – попасть в город вечером, засесть в какой-нибудь гостинице, а утром выйти на улицы, выглядя уже давним местным обитателем.
Я взглянул на солнце, проглядывающее сквозь ветки, и отправился дальше. Перед тем как показываться на глаза людям, придется подождать на опушке леса до сумерек, но сейчас-то лучше не останавливаться. Увижу город, тогда и поваляться можно будет.
Край леса показался передо мной часа через полтора. Деревья редели, появлялись симпатичные полянки. Вдалеке из-за стволов просматривались поля – наверное, вокруг города. Самого Посольского, правда, я пока еще не увидел, но, думаю, до него уже довольно близко.
Сбросив рюкзак, я опустился на траву и принялся устраиваться поудобнее. До захода солнца еще несколько часов, можно и поспать, и поесть…
– Неплохо устроился, – послышался за спиной насмешливый голос.
Я заполошно вскочил с земли, подавившись куском жареной конины, которую успел начать грызть, согнулся в кашле, пытаясь одновременно вытащить меч и сражаться, затем поднял
