Все было тихо и мирно. И только запертая в сарае лошадь время от времени нервно фыркала, добавляя лишнюю нотку тревоги в мою душу.
В довершение картины с ясного, казалось бы, неба начала накрапывать мерзкая морось. Все то прекрасное настроение, которое сопровождало меня во время сбора малины, растаяло, словно дым. Было неуютно, мокро и страшно. Ситуация чем-то напоминала давнюю беготню от неизвестного ночного хищника по песчаной пустыне.
И мне все больше казалось, что кто-то действительно устроил на меня охоту.
Время шло. Морось, слава Эстерси, закончилась, но теперь меня целеустремленно поджаривало вошедшее во вкус летнее солнышко. А в окрестностях по-прежнему не было ничего подозрительного. Даже тревога как-то притупилась и отошла в сторону – теперь больше беспокойства мне доставляли лучи разыгравшегося светила.
Внизу в очередной раз недовольно фыркнула лошадь – ей-то в сарае еще хуже. Да и есть хочется, наверное.
В конце концов, просидев на крыше еще час, я сдался и слез обратно на землю. Заглянул в дом, взял немного еды, затем выпустил лошадь и отвел ее обратно к ручейку. Сам примостился на теплый валун по соседству и принялся обедать, зорко посматривая по сторонам.
Тревога бродила где-то вдалеке, позволяя немного расслабиться, но не отпуская совсем.
– Что думаешь? – обратился я к лошади. – Кто это шалит? Может, опять демон?
Та ничего не ответила, продолжая жадно щипать траву. Ну и пусть. Зато мне стало чуть легче, когда в этой безлюдной местности прозвучал человеческий голос.
Кто же там бродит… Медведь, чьи следы от когтей я видел? Или меня выследил какой-нибудь отряд стражи, посланный ловить душегуба? Вполне вероятно, кстати. Лезть стражникам вперед сразу же – опасно. А вот подождать ночи, а потом напасть – самое то…
Еще нельзя было исключать проделки Невесты. Что у нее в голове творится – вообще непонятно. Может и устроить себе развлечение.
Мимо с басовитым гулом пролетел еще один жирный слепень, невольно прервав мои размышления. Неведомая опасность – далеко, а вот когда такая сволочь кусает – это очень больно и неприятно.
Я поднялся на ноги и принялся расхаживать вокруг лошади, потягиваясь и посматривая по сторонам.
Минуты сливались в часы. Солнце потихоньку клонилось к закату.
И тревога начала нарастать все сильнее. Вдобавок к этому неясному беспокойству теперь примешивалось еще и четкое осознание того, что ночью ко мне обязательно придут гости. Если, конечно, это все – не происки милой девушки в белом платье, чтоб ее оглоблей приголубило.
Вечером стало совсем тошно. Я запер лошадь в сарае, а сам, забравшись в дом, притаился в дальнем углу, положив на колени меч и приготовившись бодрствовать до утра…
Разбудило меня истошное ржание лошади. Животное бесновалось где-то за стеной, стуча копытами и, похоже, всеми силами стараясь меня разбудить. У него отлично получилось – я, неожиданно проснувшись и не понимая, что вокруг творится, подпрыгнул на ветхом стуле, уронил меч, ударился головой об остатки полки – и только потом обрел способность более-менее ясно мыслить.
За дверью что-то ворочалось. Что-то большое, массивное и пахнущее диким зверем.
Я, немного разобравшись в происходящем и поняв, что ко мне в гости действительно пожаловал медведь, чуть не рассмеялся от облегчения. Все же просто обычный хищник, а не люди или потусторонние сущности.
Подобрав меч, вытащил его из ножен, покрутил головой, разминая затекшую шею…
А затем медведю надоело ждать – и дверь, сорванная с петель, рухнула внутрь. В светлом проеме, оставшемся от нее, вырисовалась огромная мохнатая фигура, стоящая на задних лапах. Хижину заполнило басовитое ворчание, перерастающее в могучий рев. И я пустил вперед свое огненное копье. А затем сразу же, на всякий случай, – еще одно.
Слегка полыхнули две вспышки пламени, тут же потухшие в густой шерсти. Рев оборвался, сменившись каким-то обиженным хрипом. Огромная фигура, сразу став небольшой и бесформенной, рухнула на порог, перегородив выход.
Пару минут продолжалась какая-то легкая возня, а затем все закончилось. Я осторожно подошел к туше убитого зверя, потыкал в нее мечом – никакого подвоха не наблюдалось, медведь был мертв. И, что самое замечательное, никакое чувство тревоги меня больше не преследовало.
Перебравшись через медведя, я вышел на улицу и осмотрелся. Тишина, спокойствие, луна, отлично просматривающаяся сквозь разрывы легких облаков. Лошадь, нервно фыркающая в сарае.
Чувствуя небывалую бодрость во всем теле, я обошел хижину кругом, сказал несколько ласковых слов волнующемуся животному, затем вернулся ко входу и снова потыкал медведя – в этот раз носком сапога.
У нас в Пустоши такие звери чрезвычайно редки – можно годами исходить вдоль и поперек полуостров, но так ни одного и не встретить. Правда, страшные истории про них все равно рассказывают все подряд – и те, кто никогда из города не выходил, и те, кто только рыбным промыслом в жизни и занимался… Даже охотники, болтающиеся по пескам возле Хрустального, иногда пускают байку-другую про встретившегося медведя. Ну-ну.
Впрочем, для меня было важным лишь то, что все рассказчики единодушно сходились во мнении – этих зверей можно есть. Значит, я на некоторое время могу забыть о добыче провианта и продолжать спокойно тренироваться.
Взгляд перепрыгнул на висящую неподалеку деревяшку. А почему бы и нет… Спать все равно не хочется, разделывать тушу медведя – тем более.
Подойдя к своему тренировочному снаряду, я на пробу толкнул его рукой. Качается, а лунного света вполне достаточно, чтобы видеть его полет. Ну, попробуем…
Первые несколько попыток ожидаемо не принесли результата. А затем в самый ответственный момент луна неожиданно и почти мгновенно исчезла за облаком – и я не успел увернуться, получив поленом по лицу. Из глаз посыпались искры, а из пострадавшего носа тут же закапала кровь. Пришлось усесться на землю и некоторое время рассматривать звезды, ожидая, когда закончится кровотечение.
Нос заметно опух.
Но тренироваться я не бросил – лишь подождал, пока боль немного пройдет. В этот раз травма почему-то не разозлила меня, а, наоборот, настроила на благодушно-философский лад.
Полено отправилось в полет, рассерженным коршуном ринулось обратно, целясь в мою пострадавшую физиономию, – и я вдруг понял, что не хочу еще раз получить по носу. Совсем-совсем не хочу.
Деревяшка остановилась в паре локтей от моей выставленной вперед руки.
Я от удивления раскрыл рот – и полено продолжило движение, мягко ткнувшись в ладонь.
– Да неужели… – пробормотал я, хватая его и снова отбрасывая в сторону.
В этот раз, несмотря на все мои старания, полено довольно чувствительно двинуло меня по руке, не замедлившись ничуть. Но это уже не имело никакого значения. Я в очередной раз одержал маленькую победу – и оставалось только довести дело до
