– Но почему? Чем плохи для тебя старые порядки?
Махла рассмеялась:
– Порядки меняются. Нам нужно идти в ногу со временем. – В ее речи появилось легкое шипение, которого Иалит прежде не слышала. Она походила скорее на Угиэля, чем на себя саму. Сестры сидели бок о бок на ограде, воцарившееся между ними молчание становилось все более неуютным, и в конце концов Иалит прервала его:
– А ты зачем хотела меня видеть?
– Не догадываешься?
– Нет.
– Иблис.
Иалит с удивлением посмотрела на сестру:
– Но что…
– Ты нравишься ему, – пояснила Махла. – Он сказал, что предложил учить тебя.
– Нет…
– Почему нет?
– Я забочусь о Дене. Мы потому и пришли – чтобы взять мазь для него.
И снова Махла заговорила больше как Угиэль, чем как сестра Иалит:
– Это очень благородно. Но это не должно удерживать тебя от того, чтобы последовать за Иблисом. Ты разве не понимаешь, какая это честь, что Иблис заинтересовался тобою? – Она говорила со странным шипением.
– Я знаю, что он оказал мне большую честь, – негромко произнесла Иалит.
– Ну так что же тогда?
– Я должна оставаться с Денем, – прошептала Иалит.
– Я знаю, что ты хорошо заботишься о нем. Но там есть еще Оли, разве не так?
– Она… она жена Иафета. Ей надлежит быть в собственном шатре. Она говорит мне, что нужно делать, но…
– Сестрица, – перебила Махла, – не будь дурой.
Иалит посмотрела вниз, на свои длинные, прямые пальцы ног. И выпалила:
– Иблис меня заботит меньше, чем то, что я делаю для Деня и Сеня.
– Что?! – с негодованием воскликнула Махла.
– Что слышала.
– Но мы даже не знаем точно, люди ли они!
– Мы точно знаем, что нефилимы не люди! – огрызнулась Иалит.
– Они больше чем люди! – с гордостью изрекла Махла. – А эти двое – как их там? близнецы? – они, похоже, недолюди.
– Нет! – возразила Иалит. – Они люди! Я знаю!
– Великанские люди?
– Да.
– И ты думаешь, что, если ты начнешь гулять с великанами, наши родители не будут волноваться?
– Их все любят.
– Да? Ну да все равно – они молоды, чересчур молоды.
– Я знаю. – Иалит опустила голову еще ниже. – Но я думаю, что там, откуда они пришли, годы считаются не как у нас. И я готова ждать.
– Ради которого? – въедливо поинтересовалась Махла.
Краска затопила лицо Иалит. Она все еще думала о близнецах как об одном существе, разделенном надвое.
– Я сперва увидела Сеня в шатре дедушки Ламеха, и я помогала вернуть Деня к жизни, когда он едва не умер.
– Это не оправдывает такой глупости. Иблис может дать тебе все, что ты пожелаешь.
– Даже если я пожелаю этих близнецов?
– Не будь дурой! – рявкнула Махла и спрыгнула с ограды, увидев, что к ним идут Ана и Оливема. Оливема несла небольшой кувшинчик.
– Ну, Махла? – многозначительно посмотрела на нее Ана. – Готовишься войти в собственный шатер?
Махла загадочно улыбнулась и тряхнула головой так, что ее темные волосы заблестели на солнце.
– У меня не будет шатра. У меня будет дом, дом из белых камней.
Тут у ее ног развернулась змея и расправила капюшон. Махла отпрянула.
– Угиэль! – ахнула она.
На миг возникло видение: змея метнулась вверх, вскинула огромные крылья цвета лаванды, затрепетала, являя белую кожу и аметистовые глаза. Потом видение развеялось, змея заструилась прочь по дорожке и исчезла в купе низкорослых пальм.
Иалит схватилась за руку Оливемы.
Ана одарила Махлу недоброй улыбкой:
– Я смотрю, он подшучивает над тобой?
Махла гордо вскинула голову:
– Угиэль приходит ко мне, лишь когда я одна! – Она снова повернулась к Иалит и спросила так тихо, что остальным не было слышно: – А если бы этих молодых великанов тут не было, ты бы пошла за Иблисом?
– Не знаю, – ответила Иалит. – Я не знаю.
Махла заговорила громче:
– Передай нашим родителям, что я непременно сообщу им, когда выйду замуж.
– Неужто ты не можешь прийти к ним до того?! – взмолилась Иалит.
Махла пожала плечами:
– Посмотрим. А теперь мне пора.
Она зашагала обратно к невысокому белому дому и плечом раздвинула звенящий занавес из бус.
– Идемте, – поторопила спутниц Ана. – У меня и других дел полно.
И вместо того чтобы еле брести, как по дороге сюда, она торопливо зашагала прочь.
– Это очень любезно со стороны Аны и Тиглы – добыть для нас мазь, – спокойно сказала Оливема.
– Они это делают не задаром! – ответила Иалит. – Я отдала им всю свою долю смокв, а они в этом году уродили хорошо! А ты отдала им весь свой миндаль.
– Ана с Тиглой не понимают, как можно сделать что-то даром, – вздохнула Оливема. Впрочем, то, что она сказала, ни для кого не было тайной. – Уж таковы они.
– Но Махла не была такой! – возразила Иалит. – Она изменилась. Я больше не узнаю ее.
Она подпрыгнула, потому что под ногами у нее прошмыгнула крыса. И снова было мерцание роста, крыльев и сверкающих глаз – а потом снова лишь поджарое тельце крысы. Иалит подумала об Иблисе, который даст ей все, что бы она ни вообразила. А потом подумала о близнецах: о том, как Сэнди поклонился ей в дедушкином шатре, как Деннис сидел рядом с ней ночью – Деннис, способный понимать язык звезд.
И она поняла, что никогда не последует за Иблисом.
Иалит повернулась и увидела слезы в глазах Оливемы.
– Оли!.. – удивленно начала она.
Оливема смахнула слезы и поспешно улыбнулась:
– Сегодня утром я увидела отражение своего лица в кувшине с водой. Ох, Иалит, маленькая Иалит, я люблю своего отца, но я так и не знаю, отец ли он мне!
Иалит взяла невестку за руку:
– Если ты любишь его – он твой отец, а все остальное не важно.
Оливема кивнула с благодарностью:
– Спасибо, сестричка. Мне нужно было услышать это.
– Ты жена моего брата, – продолжала Иалит, – и моя подруга. И если… ну, если нефилимы – родня серафимам, как считает мой отец, значит ты подобна серафимам.
– Эй, поторапливайтесь! – крикнула Ана и повелительно махнула им рукой.
– Уже идем! – отозвалась Оливема.
И они поспешно двинулись к центру оазиса, туда, где раскинулись виноградники Ноя, и его пастбища, и его шатры. Туда, где ждал их Деннис.
Луна зашла; тропа ее была белее, чем пески пустыни, прячущиеся в тени. Звезды плыли по небу в радостном танце. Горизонт скрывала та непроглядная тьма, что появляется лишь перед рассветом.
Гриф появился словно бы из ниоткуда, спикировал вниз, вытянул голую шею, принялся чистить темные перья.
– Стервятников недооценивают. Без нас болезни уничтожили бы все живое. Мы убираем отбросы, испражнения, трупы людей и животных. А нас не ценят!
Не прозвучало ни звука, и все же было такое ощущение, словно слова эти процарапали прямо в воздухе.
Жук-скарабей выкопался из песка и, моргая, посмотрел на грифа:
– Чистая правда. Ты помогаешь поддерживать чистоту в мире. Я тебя ценю.
И он снова нырнул в песок.
Из пустыни приполз крокодил, громоздкий и неуклюжий, не то что в воде. За ним следовала драконоящерица; она раскинула кожистые крылья, похваляясь ими. За ними скользила темная змея с капюшоном.
Рядом со змеей неслось небольшое существо в коричневом панцире. Размером оно ненамного превосходило скарабея.
– Мы неуязвимы. Мы пережили огонь вулканов
