– Кошка, – сказал Датберт. – Как насчет кошки?
– Кошка ловит мышей в доме и в амбаре, как все прочие кошки в деревне.
– Хозяйка Адамс сообщила нам, что эта кошка помогает тебе летать по воздуху, – заявил пастор Мортмайн.
У Датберта отвисла челюсть, а у Ричи вырвался негодующий возглас. Но Зилле жестом велела мужу молчать и спросила:
– А ваша кошка помогает вам летать по воздуху, пастор Мортмайн? Вот и моя нет. Дар полета дается только самым святым людям, а я всего лишь женщина, такая же, как и другие.
– Остановись, дитя, – приказал хозяин Хиггинс, – пока ты сама себя не приговорила!
– Ты настоящая индианка? – недобро спросил пастор Мортмайн.
Зилле кивнула:
– Я из народа Ветра.
– У индейцев не бывает синих глаз.
– Вы слышали нашу легенду.
– Легенду?
– Да. Хотя мы верим, что это правда. У моего отца тоже синие глаза, и у моего брата.
– Ложь! – воскликнул пастор Мортмайн. – Рассказывать истории – это от дьявола!
Ричард Лаукай шагнул к маленькой, темной фигурке священника:
– Странные вещи вы говорите, пастор Мортмайн. В Писании сказано, что Иисус поучал, рассказывая истории. «Все сие Иисус говорил народу притчами, и без притч не говорил им». Это глава тринадцатая Евангелия от Матфея.
Лицо пастора Мортмайна закаменело.
– Я уверен, что эта индианка – ведьма. И если так, она должна умереть, как ведьма. Это тоже есть в Писании. – Он махнул рукой хозяину Хиггинсу и Датберту. – Мы соберемся в церкви и примем решение.
– И кто же будет принимать это решение? – воскликнул Ричи, не обращая внимания на предостерегающий жест отца. – Все жители деревни в честном обсуждении или вы, пастор Мортмайн?
– Осторожнее, Ричи! – веско произнес хозяин Хиггинс. – Берегись!
– Дэвид Хиггинс, – сказал Ричард Лаукай, – наши с тобой дома были первыми в этой деревне. Ты знаешь нас дольше, чем кто бы то ни было. Ты действительно веришь, что мой сын женился бы на ведьме?
– Сам того не ведая, Ричард.
– Ты сидел с нами в те вечера, когда индейцы приходили послушать наши истории, а мы слушали их легенды, согласные с нашими. Ты видел, как индейская и валлийская легенды укрепили мир между нами и народом Ветра. Разве не так, Дэвид?
– Это так.
Но тут вмешался пастор Мортмайн:
– Хозяин Хиггинс рассказал мне про измышления, которым предшествовало, как подачка, чтение Писания.
– Писание никогда не было для нас подачкой, пастор. Те первые годы были тяжелыми. Хозяйка Хиггинс умерла, рожая Дейви, и через неделю после ее смерти трое из детей Дэвида умерли от дифтерии, а еще один всего лишь через год скончался от кашля. Моя жена потеряла четырех детей между Ричардом и Брендоном, одного при родах и трех в раннем детстве. Писание поддерживало и укрепляло нас тогда, как и сейчас. Что же касается историй, то зимние вечера длинны, и это был приятный способ отвлечься, пока выполняешь какую-нибудь работу.
Хозяин Хиггинс переступил с ноги на ногу:
– В тех историях не было ничего плохого, пастор Мортмайн. Уверяю вас.
– Для тебя, возможно, и не было, – отрезал пастор Мортмайн. – Идем!
Выходя следом за пастором Мортмайном и Датбертом из дома, хозяин Хиггинс так и не поднял головы.
Это был страшный сон. Брендону хотелось закричать, проснуться – но он не спал.
Кошмар происходил на самом деле.
Занимаясь своей работой, Брендон чувствовал, что Мэддокс присутствует неподалеку и присматривает за ним. Иногда он слышал, как тот шуршит в ветвях дерева.
Иногда Маддок на миг показывался Брендону из-за дерева, угла амбара или дома. Но куда бы Брендон ни шел, Маддок был там, и это означало, что индейцам известно все, что происходит.
В деревне от летней болезни умер младенец – болезнь эта была главной причиной смерти новорожденных в жаркое время года, но этой смерти хватило, чтобы обвинить Зилле.
Пастор Мортмайн послал в город за человеком, который, как говорили, был мастером по выявлению ведьм. Он отправил на виселицу множество людей.
– И отчего же он считается мастером? – гневно спросил Ричи.
Деревня гудела от возбуждения. Брендону казалось, что люди наслаждаются всем этим. Дочь Хиггинса прогуливалась по пыльной улице с Датбертом, не поднимая глаз, но сын пастора Мортмайна улыбался, и улыбка эта была неприятной. Люди торчали на порогах домов, глядя на пастора Мортмайна и специалиста по ведьмам, стоящих у церкви.
Дейви Хиггинс засел у себя в доме и не желал выходить, но остальные дети не меньше своих родителей рвались поучаствовать в охоте на ведьм.
Кошмар продолжался. Этот человек из города, повесивший множество людей, сообщил пастору Мортмайну и деревенским старейшинам свой вердикт: у него нет ни малейших сомнений, что Зилле – ведьма.
Над улицей пронесся вздох возбуждения, ужаса, удовольствия.
Тем вечером, когда Брендон отправился на общее пастбище забирать корову, один из мальчишек сплюнул и отвернулся. Дейви Хиггинс, завязывая веревку на шее их коровы, сказал:
– Это воля Божья – ведьма должна умереть.
– Зилле не ведьма.
– Она язычница.
– Она христианка. И получше тебя.
– Она приговоренная ведьма, и завтра ее заберут в тюрьму в город, а потом привезут сюда, чтобы повесить…
– И все мы на это посмотрим. – Один из мальчишек в предвкушении облизнул губы.
– Нет! – воскликнул Брендон. – Нет!
Дейви перебил его:
– Придержи-ка лучше свой язык, а то ведь я могу рассказать про тебя пастору Мортмайну такие вещи, что тебя тоже посчитают колдуном.
Брендон в упор уставился на Дейви, а остальные мальчишки принялись подзуживать того, чтобы он сказал.
Дейви покраснел:
– Нет. Я ничего такого в виду не имел. Брендон – мой друг. Он не виноват, что его брат женился на ведьме.
– Как вы могли позволить им забрать Зилле и малыша?! – накинулся Брендон на Ричи и родителей. – Как вы могли?!
– Сын, – сказал Ричард Лаукай, – здесь Зилле в опасности – теперь, когда все так взвинчены. Тут найдутся такие, что пожелают повесить ее немедленно. А завтра мы с твоим братом отправимся в город и поговорим там со знакомыми. Думаю, они нам помогут.
Но лихорадка охоты на ведьм разыгралась непомерно. Помощи не было. Рассудка не было. Был лишь кошмар.
Хозяйка Лаукай осталась в городе, чтобы ухаживать за Зилле и ребенком. Это ей разрешили, но не по доброте душевной. Просто остальные боялись, что Зилле покончит с собой либо еще что-то помешает им полюбоваться на публичное повешение.
Ричард и Ричи отказались строить виселицу.
Отводя глаза, хозяин Хиггинс принялся упрашивать их:
– Вам нельзя отказываться. Вас же тоже тогда обвинят. Тут в городе приговорили целые семьи.
– Когда-то жил другой плотник, – сказал Ричард, – и он точно отказался бы делать это. Его примеру я и последую.
Желающих воздвигнуть виселицу оказалось более чем достаточно. Ее ведь проще сделать, чем дом, кровать или стол.
Дата казни была назначена.
Накануне Брендон пошел за коровой попозже, чтобы не встретить там остальных. Когда он дошел до амбара, в тени его ждал Маддок.
– Мой отец хочет видеть тебя.
– Когда? – спросил Бран.
– Сегодня. Когда все заснут, ты сможешь незаметно выбраться из дома?
Бран кивнул:
– Ты же сам меня научил.
