А потом он почувствовал капли дождя, ласкового дождя, которому предстояло идти весь день и впитываться в иссохшую землю, продолжаться, пока самые глубокие корни растений не смогут напиться. Дождя, который погасит огонь прежде, чем тот перекинется на жилища.
За тремя мальчиками стоял народ Ветра и молча смотрел, как жители деревни разбредаются по домам. Когда у пустого помоста виселицы не осталось никого, кроме троих детей, Зилло бросил отрывистую команду, и индейцы быстро разобрали скверно построенный помост и саму виселицу, побросали доски на дымящиеся руины церкви и молча ушли.
Кошмар закончился, но ничего теперь не могло стать прежним.
Когда Брендон с Маддоком вошли в дом Лаукаев, Зилло был там. Он держал ребенка на руках. Чайник грелся на медленном огне, и хозяйка Лаукай делала травяной чай, как она сказала, чтобы нам всем успокоиться.
– Я в гневе. – Ричи посмотрел мимо Брендона, на мать. – Твои травы не усмирят моего гнева.
– У тебя есть причины гневаться, – сказал отец. – Гнев не злость. Злость способна грызть сердце и разум человека вечно. Гнев же стихнет в свой час. Маленький Брендон поможет успокоить твой гнев.
Зилло передал малыша Ричи. Тот взял ребенка и прижал к груди. Потом он посмотрел на брата.
– Где ты взял эти слова, которые выкрикнул прямо перед началом бури?
– От Зилло.
– Когда?
– Прошлой ночью. Он послал за мной.
Зилло посмотрел на Ричарда и Ричи. Взгляд его был непроницаемым.
– Он хороший паренек, ваш младший.
Ричард Лаукай посмотрел на Зилло и обнял Брендона за плечи.
– Пути Господни неисповедимы, и нам не требуется понимать их. Его пути – не наши пути, хотя мы и хотели бы, чтобы они были нашими. Нам не требуется понимать дары Брендона – только знать, что они дарованы Господом.
Он взял Библию и принялся листать ее, пока не нашел нужное место:
– «Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого. Господь же да управит сердца ваши в любовь Божию. Сам же Господь мира да даст вам мир всегда во всем…»[4]
Брендон, измотанный недосыпом, страхом и напряжением, положил голову на руки и задремал, слыша сквозь сон, как Ричи говорит, что он не может больше жить в этой деревне. Он заберет Зилле и ребенка и вернется в Уэльс, где они смогут начать новую жизнь…
Когда Ричи с Зилле и малышом уехали, мир для Брендона поблек.
Однажды, когда он занимался работой по хозяйству, появился Маддок, молча помог ему, а потом они вместе пошли через лес в индейское селение.
Под раскидистыми ветвями могучего дуба Маддок остановился и устремил на Брендона долгий взгляд.
– Это верно, что Зилле должна была уйти с Ричи.
Брендон посмотрел на Маддока, потом уставился в землю.
– И верно, что мы с тобой должны были стать братьями. Мой отец сегодня ночью проведет церемонию, и ты станешь одним из народа Ветра.
Искра прежнего света вспыхнула в лице Брендона.
– И тогда никто не сможет разлучить нас.
– Никто. И может быть, ты женишься на девушке из народа Ветра. И может быть, наши дети поженятся, и тогда наши семьи будут связаны вовеки.
Брендон взял Маддока за руку.
– Навеки, – сказал он.
Глава седьмая
Ветер, чей так скор полет…
И Чарльз Уоллес очутился на спине у Гаудиора.
– Я, конечно, читал про салемские процессы… – задумчиво пробормотал он. – Гаудиор, а на других планетах такой же кошмар, как на нашей?
– Кошмар везде, куда добрались эхтры.
– Брендон – он же младше меня. И все-таки я похож на Брендона? Или он на меня?
– Не думаю, что тебя принял бы в себе тот, который чужд твоей сути, – хоть тот же Гвидир, например.
– Ужасно думать, что я причинил Брендону столько боли…
– Не бери на себя слишком много, – предостерег Гаудиор. – Неизвестно, что случилось бы, не будь тебя Внутри Брендона.
– Что же мы узнали Внутри? Странный какой-то треугольник: Уэльс и это место, Уэльс и Веспуджия, Веспуджия и это место. Все как-то взаимосвязано, и нам надо найти эти связи… ой!
Потрясенный, он соскочил с Гаудиора. До него вдруг дошло.
– Что такое? – спросил Гаудиор.
От возбуждения Чарльз Уоллес заговорил громче:
– Мэдог – это же валлийское имя Мадог, просто неправильно записанное! Понимаешь?
Гаудиор булькнул.
– Мэдог. Мэд Дог. А «Мэд Дог» означает «бешеный пес» на английском. Бешеный Пес Бранзилльо может на самом деле оказаться Мадогом! Эль Рабиозо. Мэд Дог. Это такая жуткая игра слов: Мадог – Мэдог – Мэд Дог.
Единорог устремил на него взгляд поверх своей вытянутой морды:
– Возможно, в этом что-то есть.
– Это еще одна связь! Гаудиор, нам нужно в Патагонию, в Веспуджию. Я понимаю, что единорогам нелегко перемещаться в пространстве и времени одновременно, но ты должен попытаться.
Гаудиор расправил крылья и вскинул их к небу.
– В прошлый раз мы полетели точно по ветру – и посмотри, что случилось!
– Мы не добрались до тысяча восемьсот шестьдесят пятого года. Но мы узнали важные подробности про потомков Мадога.
– Это все, что ты запомнил? – Единорог сложил крылья.
– Это в книге. Мэттью Мэддокс…
– Так или иначе, – сказал Гаудиор, – но мы подбираемся все ближе и ближе к Могло-Бы-Быть, к которому эхтры не хотят нас подпускать, и чем мы ближе, тем сильнее они стараются нам помешать. Тебе уже удалось кое-что изменить по мелочам, и они в ярости.
– А что я изменил?
– Ты что, не знаешь?
Чарльз Уоллес склонил голову:
– Я пытался не дать Харселсу увидеть, как живут другие племена.
– И?..
– Зилле… Я пытался не допустить, чтобы ее повесили. Неужели ее вправду повесили бы – без этого слова?
– Есть много такого, чего единороги не чувствуют, – это нам нужно знать.
– И кое-что нам необходимо узнать, чтобы успешно исполнить просьбу миссис О’Киф. – Он вспомнил мать Кальвина, и на его лице промелькнуло глубокое удивление. – Как странно, что именно миссис О’Киф подтолкнула меня ко всему этому… И это слово…
– Это должно было чему-то тебя научить.
– И научило. Тому, что мы должны попасть в Веспуджию, чтобы выяснить, что связывает Ма О’Киф с Бешеным Псом Бранзилльо.
Рог Гаудиора быстро замерцал.
– Я понимаю. – Чарльз Уоллес погладил единорога по шее. – Эхтры едва не сцапали нас, когда мы двигались в тысяча восемьсот шестьдесят пятый год в нашем собственном Где. Возможно, нам следует оставить звездный камень и направиться в тысяча восемьсот шестьдесят пятый год в Патагонии, в тот момент, когда туда прибыла группа валлийцев. Возможно, они встретились с потомками Гвидира. Думаю, у нас нет другого выхода: надо отправляться в Патагонию.
Встревоженное ржание Гаудиора рассыпалось серебряными осколками:
– Они могут снова напасть на нас. Наверное, лучше тебе привязаться ко мне. Если эхтры снова сорвут тебя
