Чак решил испробовать другую тактику:
– Мне не нравится, что Пэдди О’Киф постоянно ходит за тобой по пятам в школе!
– Пэдди О’Киф три года просидел в шестом классе. Может, он и хорошо в баскетбол играет, но я не из тех девчонок, для которых на нем свет клином сошелся.
– Может, потому он за тобой и бегает. – Чаку удалось-таки переключить внимание сестры.
– Я его близко не подпускаю. Он же никогда не моется! Чак, а как он пахнет?
– Как блохастый сурок.
Однажды вечером после ужина Биззи сказала:
– Пойдем посмотрим, не вернулись ли светлячки.
Была пятница, в школу завтра не нужно было идти, и они могли ложиться спать, когда сами захотят.
Чака охватило непреодолимое желание уйти из дома, подальше от тошнотворного запаха.
– А пойдем!
До плоского камня они добрались еще в сумерках. Они уселись, камень все еще хранил дневное тепло.
Сперва видны были только отдельные искорки, но когда стало темнее, Чак с изумлением и восторгом увидел, как вокруг замелькала галактика светлячков; они взмывали ввысь яркими огоньками, неслись к земле, как падающие звезды, двигались в непрестанном искрометном танце.
– Ох, Биззи! – вырвалось у него. – Это так чудесно, что прямо голова кругом идет!
За спиной у них чернел лес. Луны не было, а звезды скрыла тонкая облачная пелена.
– Если бы ночь была ясная, – заметила Биззи, – светлячки не были бы такими яркими. Я никогда еще не видела такой красоты.
Она улеглась на камень, глядя в облачное небо, потом закрыла глаза. Чак последовал ее примеру.
– Давай почувствуем вращение Земли, – предложила Биззи. – Это часть того же самого танца, который танцуют и светлячки. Чувствуешь?
Чак крепко зажмурился. И тихо ахнул:
– Биззи! Я, кажется, чувствую, как вертится Земля! – Он сел, ухватившись за камень. – У меня голова закружилась.
Биззи хихикнула:
– Ну да, это может немного пугать – быть частью Земли, и звезд, и светлячков, и облаков, и камней. Давай ложись. Ты не упадешь, обещаю.
Мальчик откинулся назад, чувствуя, как сияние впитывается в его тело.
– Камень до сих пор теплый.
– Он все лето теплый, потому что тень деревьев до него не достает. А камень, который в лесу, всегда холодный, даже в самую жару, потому что там такая плотная листва, что солнечные лучи его вообще не касаются.
Чак ощутил, как над ним прошла какая-то холодная тень, и вздрогнул.
– Что, гусь прошел по твоей могиле? – весело спросила Биззи.
Мальчик вскочил:
– Пойдем домой!
– Почему? Что случилось? Здесь так красиво!
– Я знаю, но… пойдем домой!
Когда они вернулись, дом был вверх дном. Мистер Мэддокс свалился с приступом боли, и его увезли в больницу. Бабушка осталась дома ждать детей.
Когда Чак вошел в дом, пугающий запах накатил на него словно девятый вал.
Бабушка притянула детей к себе и обняла.
– Но что случилось? Что с папой? – спросила Биззи.
– Фельдшер «скорой помощи» думает, что это аппендицит.
– Но с ним все будет хорошо? – умоляюще спросила Биззи.
– Милая, нам остается только ждать и молиться.
Чак молча прижался к бабушке, весь дрожа. Запах медленно рассеивался, оставляя вместо себя странную пустоту.
Время словно бы остановилось. Чак посмотрел на часы, думая, что уже прошел час, но оказалось, что прошла лишь минута. Потом Биззи уснула, положив голову бабушке на колени. Чак же настороженно смотрел то на часы, то на телефон, то на дверь. Но постепенно и он уснул.
Ему приснилось, будто он лежит на плоском камне и ощущает, как Земля вращается вокруг Солнца. Внезапно камень накренился, и Чак стал соскальзывать и в ужасе цепляться за него, чтобы не сорваться в море тьмы. Он закричал: «Камень! Падаю!» – и бабушка положила руку на камень и поправила его, и Чак перестал видеть этот сон.
Но когда он проснулся, то узнал, что его отец умер.
Глава девятая
Скалы, чьи отвесны склоны…
Внезапная трель телефона разбудила и напугала Мег. Сердце ее гулко заколотилось, и она соскочила с кровати, почти не осознавая присутствия Ананды. Теряя шлепанцы, просунув только одну руку в рукав халата, она кое-как спустилась по лестнице и зашла в спальню родителей. Но их там не было, и тогда Мег кинулась на кухню.
Отец разговаривал по телефону, и Мег услышала, как он говорит:
– Хорошо-хорошо, миссис О’Киф. Кто-нибудь из нас сейчас придет к вам.
Это был не президент.
Но звонок от миссис О’Киф? Посреди ночи?
Близнецы тоже возникли в дверях.
– Что такое? – спросила миссис Мёрри.
– Как ты и предполагала, это оказалась миссис О’Киф.
– В такое время! – воскликнул Сэнди.
– Она вообще никогда нам не звонила, – сказал Деннис. – Ни в какое время.
Мег облегченно перевела дух:
– По крайней мере, это не президент. Чего она хотела?
– Она сказала, что нашла кое-что и хочет мне это показать, и велела сейчас же приехать к ней.
– Поеду я, – сказал Сэнди. – Тебе нельзя отходить от телефона, папа.
– У тебя самая чудаковатая свекровь на свете, – сказал Мег Деннис.
Миссис Мёрфи открыла дверь, и из кухни пахнуло ароматом подогретого хлеба.
– Кто-нибудь хочет хлеба с маслом?
– Мег, а ну надень халат нормально, – распорядился Деннис.
– Слушаюсь, доктор.
Мег продела левую руку в рукав и подпоясалась. Если она останется на кухне с семьей, время снова начнет течь со своей обычной неотвратимостью. Вникание, прерванное звонком телефона, затерялось где-то в подсознании. Мег ненавидела будильники, потому что они будили ее так резко, что она забывала сны.
Это вникание было как-то связано с миссис О’Киф. Но как? Мег напрягла память. Светлячки… Там были светлячки… И девочка с мальчиком, и запах страха… Мег покачала головой.
– Что такое, Мег? – спросила мать.
– Ничего. Я просто пытаюсь кое-что вспомнить.
– Садись. Тебе не помешает выпить чего-нибудь тепленького.
Ей важно было повидаться с миссис О’Киф, но Мег никак не могла вспомнить почему – ведь вникание развеялось.
– Я скоро вернусь, – пообещал Сэнди и вышел через кладовку.
– Ну и дела, – сказал Деннис. – Миссис О’Киф выше моего понимания. Хорошо, что я не пошел в психиатры.
Мать водрузила на стол полную тарелку ароматного хлеба и повернулась, чтобы поставить чайник на плиту.
– Вы только гляньте!
Мег проследила за ее взглядом. На кухню гуськом вошли котенок и Ананда. Котенок задрал хвост трубой и семенил вперед, словно бы вел за собой большую собаку, а та неистово махала хвостом. Все рассмеялись, но смех оборвался, когда животные прошли мимо столика с телефоном. После звонка президента телефон звонил дважды. Один раз это был Кальвин, второй – его мать. Когда он зазвонит снова и чей голос раздастся в трубке?
К удивлению Мег, теплый хлеб оказался вкусным до невозможности, а чай согрел ее, и она сумела хотя бы ненадолго расслабиться. Ананда умоляюще заскулила, и Мег дала ей кусочек хлеба.
С улицы донесся шум машины, стук захлопнувшейся дверцы, а потом вошел Сэнди с миссис О’Киф. У пожилой женщины в волосах запуталась паутина, а на лице красовались грязные полосы. В руке она держала какие-то бумажки.
– Что-то меня заставило пойти на чердак! – триумфально провозгласила миссис О’Киф. –
