— Или просил, но мы не поняли по-грузински, — вставила я.
— И сохранили наши ФИО в тайне, — кивнула Алка. — Документов при себе ни у кого из нас не было. Ведь не было же?
Зяма и Мотя одинаково помотали головами — мол, не было.
Мы с подружкой проинспектировали свои сумки. За мной Алка еще и перепроверила, в итоге приятно удивившись:
— Надо же, столько хлама, но ни чеков с фамилией, ни служебных визиток!
— Они давно закончились, я все забываю заказать. А ты?
— А я не заказывала новые, зная, что мне предстоит менять фамилию. — Подружка чуть покраснела.
— Сглазить боялась? — догадалась я.
— Ты сомневалась в серьезности моих намерений, дорогая? — Зяма сделал вид, что обиделся, и любящая супруга тут же полезла к нему с поцелуями.
— Значит, никто не знает, что мы — это мы, — повеселела я. — А по описанию внешности нас не узнают, потому что выглядим мы сейчас нетипично. Отмоемся, причешемся, переоденемся, мальчики замажут синяки и ссадины…
— Да, кажется, поводов для серьезной тревоги нет, — согласилась Трошкина.
А Зяма вдруг перевесился через перила ограждения и козырьком подставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца.
— Милый, тебе нехорошо? — встревожилась Алка.
— Мне интересно, — Зяма обернулся и уставился на меня. — Кто вызвал кавалерию?
— Какую еще кавалерию? — Я встала, обошла стол и повисла на перилах рядом с братцем.
— Туда смотри. — Он указал направление.
Я посмотрела и ахнула.
От метро ко входу в железнодорожный вокзал Тбилиси быстро шагал Денис Кулебякин.
— Я не знаю, кто его вызвал, — сказала Трошкина. — Но что-то мне подсказывает, что он вылетит из этой двери через пять минут. Думаю, это как раз достаточный срок, чтобы убедиться, что кого-то нет в том кабинете…
— Я не знаю, на что вы все намекаете, но я не звонила Кулебякину, а также не писала ему, не отправляла телеграммы, почтовых голубей и телепатические сигналы! — рассердилась я.
— Значит, он получил информацию из другого источника, и я беру назад слова, которые сказала минуту назад, — объявила Трошкина.
— Какие именно?
— Что история с банкой не особенно меня интересует! — Алка встала. — Все поели? Кто еще голоден, забирайте снедь с собой, будете жевать на ходу.
— Мы куда-то спешим? — Флегматичный Мотя опустил руку с надкусанным пирожком.
— Ловить Кулебякина, куда же еще! — смекнул Зяма.
— И добывать из него информацию! — припечатала я.
Пунктирный — на живую ниточку сметанный — план предполагал, что мы встретим Дениса на выходе из вокзала. Выскочим из-за угла квадригой, резвые и грозные, аки кони Апокалипсиса, да и возьмем Кулебякина «в коробочку».
Увы, мы немного опоздали. У Трошкиной на бегу расстегнулся ремешок босоножки, и, пока она восстанавливала свою упряжь, а все остальные ждали ее, нервно перебирая копытами, не подозревающий о нашей скорой встрече Денис успел спуститься в метро. Мы прискакали на станцию, когда он уже проходил через турникет, поэтому план пришлось срочно корректировать.
— Живо, за ним! — скомандовала я.
Мы еще ускорились и успели вскочить в последний вагон поезда.
— Значит, так, — слегка отдышавшись, начала я. — Насколько я знаю Кулебякина, а я его знаю вдоль и поперек…
— Дюха, не время сейчас для эротических фантазий, — перебил меня Зяма.
— Убью, — пообещала я, произведя предупредительный выстрел в братца глазами.
— Кого? — прищурилась Трошкина и попыталась самоотверженно закрыть рослого мужа своим хрупким тельцем.
— Всех, кто меня перебивает!
— Молчим, молчим! — Супруги Кузнецовы подняли руки.
Тут поезд качнуло, и они бы грохнулись на пол, если бы не бесценный Мотя, который всех удержал. Что показательно — молча! Воистину редкий перл, а не человек.
— Короче, Кулебякин едет к нам, я в этом уверена на двести процентов.
— Надеюсь, ему хватит ума не пугать маму, папу и бабушку! — встревожилась Трошкина.
— Я бы не рассчитывала на ум, честь и совесть Кулебякина, — криво усмехнулась я. — Не те у нас с ним в последнее время отношения, чтобы проявлять куртуазную деликатность. Поэтому мы должны перехватить его на подходе к дому.
— В подворотне! — моментально сориентировался Зяма. — Для засады — идеальное место, уж вы мне поверьте.
— Ты там сидел? — удивилась Алка.
— Где?
— В засаде?
— Нет, стоял! А потом бежал, а иначе бы лежал!
— Зяма, давай о твоих физкультурных упражнениях потом поговорим? — Я вернулась к плану. — Кулебякин, в отличие от нас, совсем не знает местности и от метро пойдет к дому длинным путем по Марджанишвили. А мы срежем путь дворами и немного раньше, чем он, успеем к той подворотне, которую Зяма рекомендует как лучшую точку рандеву.
— На станции смотрим в окно, убеждаемся, что Кулебякин вышел, и только тогда выскакиваем сами, — дополнила стратегию тактикой Трошкина.
Так мы и сделали.
* * *В грузинском языке нет подходящих слов, чтобы сказать, как надоела уже местному мафиозному боссу бессмысленная и ресурсоемкая возня с беспамятным русским. Да никакие дружески-деловые отношения с зарубежными коллегами не стоили таких хлопот! Тем более что плата за услугу предполагалась чисто символическая, а расходы принимающая сторона уже несла вполне конкретные.
— В последний раз, — решил местный босс, отправляя на дело уже четвертую — сборную — тройку.
В сборную вошли бойцы из первой, второй и третьей троек: один из тех, кто взял клиента в аэропорту, второй — из группы, которую спугнуло телевидение, и третий — из числа участников эпической битвы с котом и последующего забега по клумбам и пустырям.
Времени и возможности сверить показания и выяснить, что все они имели дело с разными людьми, а вовсе не с одним и тем же «Иваном Ивановым», у бойцов не нашлось. Зато они проявили единодушие в выборе места встречи с клиентом.
Разумеется, им стала подворотня.
* * *Квадрига распалась после первой же стометровки.
Мужчины вырвались вперед, мы с Трошкиной поотстали. Что
