Сталин не пояснил, что это за опасность, а Жуков не стал переспрашивать: все это лично к нему никакого отношения не имеет. Для этого существует НКВД, политические органы — пусть у них и болит голова.
Глава 9
Седой генерал с орденом Боевого Красного Знамени еще времен гражданской войны, с круглой головой, стриженной под ежик, в больших профессорских очках, остановился возле большой, на всю стену, карты Европы и, проведя рукой сверху вниз, заговорил тоном лектора:
— От Бреста на север — до Балтики, на юг — до Черного моря, вдоль всей государственной границы СССР массовое партизанское движение практически отсутствовало. Тем немногим отрядам, которые проникали в эти районы с востока, приходилось вести борьбу не только с немцами, но и с националистическими вооруженными формированиями, созданными в Прибалтике и на Украине. Одни формирования, как, например, в Латвии и Эстонии, возродились сразу же, как только немцы вторглись в приделы СССР, другие, как, например, на Западной Украине, создавались после ее оккупации. Но все они подчинялись немцам, воевали с Красной армией или участвовали в карательных акциях против партизан в составе эсэсовских подразделений гитлеровцев. Часть из этих формирований была разгромлена Красной армией, часть отступила с немцами, но кое-что осталось, чтобы вести разведку в пользу немцев, устраивать диверсии, нарушать связь, дезорганизовывать тыл, препятствовать укреплению на местах советской власти, терроризировать население…
Генерал отошел от карты, вернулся к своему столу, сел, внимательно посмотрел на молодцеватого полковника с зелеными кантами пограничных войск на погонах, единственного слушателя в его небольшом кабинете, на сухощавом лице которого не отражалось ничего, кроме вежливого внимания.
— Все это, разумеется, вам хорошо известно, Александр Петрович, и вы, как командир погранотряда, не хуже моего знаете обстановку в регионе, — продолжил генерал, но уже спокойным, без пафоса, голосом. — И я знаю, что вам приходится постоянно сталкиваться с националистическими военизированными формированиями, опирающимися на ту часть местного населения, которая введена в заблуждение буржуазной пропагандой.
— Не только с литовскими, но и с отрядами польской армии крайовой, товарищ генерал, — уточнил подполковник.
— Да, и с ними тоже. Такая же обстановка и на Украине. Но я не затем пригласил вас к себе, чтобы лишний раз повторить известные вам факты. Командование Красной армии и лично товарищ Сталин поставили перед партизанским движением Белоруссии и Украины новую задачу: противостоять националистическим бандам, действующим в тылах нашей армии. Решено из бывших партизан призывного возраста организовать несколько отрядов, которые, используя свой богатый опыт партизанской борьбы, нанесут сокрушительное поражение националистическим бандам совместно с пограничниками и войсками НКВД. Для осуществления этой задачи в район действия вашего погранотряда в ближайшие дни прибудет… я бы сказал: вторгнется партизанский отряд под командованием майора НКВД Полозова. Отряд укомплектован закаленными бойцами, имеющими трехлетний опыт борьбы с оккупантами и националистическими бандами. К тому же бойцы отряда прошли специальную подготовку и хорошо вооружены. Вам, Александр Петрович, надо будет побывать в лагере этого отряда, встретиться с его командиром, уточнить маршруты движения партизан к границе и задачи по ликвидации бандгрупп. Вы сами имеете опыт партизанской борьбы, вам не надо рассказывать, что это такое. А моя задача в качестве представителя штаба партизанского движения при фронтовом командовании заключается в том, чтобы координировать ваши действия, обеспечивать отряд оружием, боеприпасами, продовольствием. Ну, и… всем остальным. Вплоть до артиллерийской и авиационной поддержки, если в том возникнет крайняя необходимость. В том числе и агентурной разведкой по линии НКВД и армейской контрразведки «Смерш». Наша армия готовится к решительному наступлению, ей предстоят тяжелые бои на территории противника, и тыл ее необходимо обезопасить от всяких неожиданностей…
Генерал отпил из стакана воды, отер полные губы чистым платком, затем нажал кнопку вызова и с заговорщицким лицом сообщил:
— Сейчас, Александр Петрович, я познакомлю вас с человеком, который будет осуществлять связь между вами, партизанским отрядом майора Полозова и штабом партизанского движения при фронтовом командовании. Это очень опытный человек, и я советую вам относиться к его рекомендациям с доверием. Во всяком случае, он очень хорошо знает тех, с кем вам приходится сталкиваться в приграничной зоне… Разумеется, — спохватился генерал, — у вас есть свое, пограничное, начальство, у вас свои задачи. Но на данном этапе, когда враги находятся как с той стороны границы, так и с этой, когда Польша представляет собой лишь поле боя, не имеющее ни своего правительства, ни соответствующих органов, осуществляющих порядок и законность, мы должны рассматривать эту территорию как тыл наших войск со всеми вытекающими отсюда задачами…
Дверь отворилась, в комнату шагнул невысокий белобрысый человек с тонким лицом и слегка крючковатым носом, одетый в потертую кожаную тужурку бурого цвета, серо-зеленые немецкие галифе и немецкие же офицерские сапоги. Он остановился у порога, смело и даже весело глянул на полковника серыми глазами, точно знал о нем что-то смешное или веселое, или считал их обоюдное положение таковым.
— Капитан Обручев, — представился вошедший, нажав на заглавное «О» своей фамилии.
— Полковник Всеношный.
— Очень рад, — произнес Обручев, пожимая руку Всеношного. — Наслышан о ваших делах, товарищ полковник, еще когда вы командовали бригадой в районе Могилев-Орша-Борисов.
— Тем лучше, — усмехнулся Всеношный. — Не надо будет рассказывать вам о моем прошлом.
— Ну а мне — о моем. Сергей Сергеевич, надо думать, вам обо мне рассказал все, что надо для первого знакомства.
— В общих чертах, — буркнул генерал: ему, судя по всему, не слишком нравилось, как капитан ведет себя по отношению к старшим по званию. Однако замечания капитану Обручеву он не сделал, и полковник Всеношный подумал, что этот Обручев — еще та птица.
К вечеру того же дня полковник Всеношный и капитан Обручев, выехав из Гродно в сопровождении взвода автоматчиков, добрались до района Друскининкая, где в густом сосновом бору расположился лагерем партизанский отряд майора Полозова. Еще до временной стоянки отряда было километра три-четыре, а их уже остановила первая застава, затем еще две, спрашивали пароль и только тогда пропускали дальше. Сам отряд занимал небольшую возвышенность, примыкающую к Неману, огородив себя телегами на манер запорожских казаков. Горели в распадках костры, в котлах булькало варево, пахло мясной тушенкой и горохом.
— По одному этому запаху американских консервов вас сразу же расшифруют, — заметил Всеношный, едва познакомившись с майором Полозовым, одетым так же, как и капитан Обручев.
— Не расшифруют, — усмехнулся майор, и на широком его лице отразилось такое презрение к будущему противнику, точно они не заслуживали даже права называться таковыми. — По данным нашей разведки ближайший отряд литовского легиона… или как там его? — расположен в десяти километрах отсюда на той стороне Немана.
