И тут Ретт Баттлер к своему ужасу понял, что, скорее всего, он не сможет узнать, что именно сыграет девушка. Когда он жил в Чарльстоне, он не сильно интересовался музыкой. Даже тогда он мог назвать не больше дюжины имен композиторов. И ему стало немного стыдно. В глубине души Ретт считал себя намного выше почти всех жителей Запада. Ведь он был дворянином из старинного рода, а не каким-нибудь проходимцем, бросившимся на Запад в поисках денег.
Молли доела тушеное мясо и положила приборы поверх пустой тарелки. Ее тонкие белые пальцы легли на край скатерти, и Ретту показалось, что девушка и в самом деле положила свои руки на клавиши инструмента.
— Ты слишком мечтателен, — оборвал его грезы Чарльз Брандергас, — надеюсь, сейчас ты думаешь о деле?
— Да, я как раз вспоминаю все то, что мне известно о покере, — соврал Ретт Баттлер.
На щеках Молли вспыхнул легкий румянец — она была уверена, что Ретт Баттлер думает о ней.
Но полковника было не так-то легко провести.
— Не надо мне врать, Ретт. Это глупо, сидя за столом в компании дам, думать об игре в карты.
— Если учесть то, что мы задумали, — напомнил Жак Монро, — то об игре в карты нужно думать не переставая.
— А вот я скажу совсем о другом, — полковник Чарльз Брандергас посмотрел на свою племянницу. — Тебе было бы неплохо узнать об одном жизненном правиле нашего друга.
Девушка настороженно посмотрела на дядю, ожидая очередной шутки.
— Так вот мистер Баттлер надеется, что никогда не женится и, честно предупреждает об этом всех женщин, знакомящихся с ним.
— Если на то пошло, — вспылила Молли, — то ты, дядя, можешь вспомнить и мое жизненное правило: замужество — это не самое главное в жизни.
Полковник засмеялся.
— По-моему, Молли, тебя не этому учили в пансионе, но все равно, племянница, я тебя люблю.
— Мисс Брандергас, — сказал Ретт Баттлер, — я думаю, вы извините своего дядю за его бесцеремонность. Нам с ним приходилось бывать в не очень утонченном обществе, и поэтому мы немного огрубели.
— О вас, мистер Баттлер, этого не скажешь, — призналась Молли. — И надеюсь, вы понимаете, что мой дядя только шутит.
— Шутки шутками, — улыбнулся полковник Брандергас, — а вот Жак Монро и Тереза уже помолвлены.
— Но у меня не было такого жизненного правила, — оправдался мистер Монро.
Полковник вытащил из жилетного кармана золотые часы, отщелкнул крышку и зазвучала минорная мелодия.
И Ретт Баттлер вздрогнул — слишком многое в его жизни было связано с этими звуками.
Он видел, как подрагивают часы в ладони полковника, и от этого женский портрет на крышке часов, казалось, ожил. Ретт смотрел на изображенную на крышке женщину и узнавал в ней черты Молли.
Только теперь он понял, почему холодок пробежал по его душе, когда он впервые увидал эту девушку.
Иногда, глядя на людей, сразу же нетрудно догадаться, что им уготована короткая жизнь — это словно бы написано на их лицах, бледных и прекрасных. Почему-то некрасивые люди обычно живут дольше.
А Молли была прекрасна. Во взгляде таких людей всегда присутствует неземная тоска, будто они уже видят ту иную жизнь, находящуюся за чертой неизвестного.
Ретт Баттлер посмотрел в глаза мисс Брандергас, и ему показалось, что он видит отражение загробного мира, только он не мог различить, что именно: то ли это окрашенные закатным солнцем облака, то ли языки адского пламени…
«Ангел», — вспомнил Ретт Баттлер слова полковника Брандергаса и свой ответ насчет дьявола.
«Ангел и дьявол — это одно и то же».
«Да, благими намерениями ад вымощен, — прозвучали в ушах Ретта Баттлера его собственные слова. — Ведь я сам неизвестно куда попаду после смерти. Рай, наверное, не для меня. Ведь вряд ли там скачут на конях и стреляют из револьверов, играют в карты. А ничего другого я не умею делать в жизни».
Но Ретт Баттлер не мог поверить, что Молли, такой красивой и нежной, уготована дорога в ад. Хотя по ее лицу было видно, что девушка многое успела повидать в жизни. Скорее всего, она уже не раз видела чужую смерть, и он понял, что Молли, наверное, ненавидит игру в карты, выпивку, ведь ее отец разорил семью, просиживая вечера за игральным столом. Он понял, что все его предыдущие слова больно ранили ее душу.
И Ретту Баттлеру захотелось сказать ей что-нибудь хорошее и мягкое.
— Мисс Брандергас… — сказал он.
Две пары глаз посмотрели на него — Молли и Терезы.
— Молли, — уточнил Ретт, — у вас очень красивое платье.
Девушка скептично осмотрела свой не очень дорогой наряд. За нее ответил полковник Брандергас:
— Вот когда я стану богатым, то у тебя будут самые лучшие наряды на всем Западе.
Молли взглянула в глаза Ретту.
— По-моему, самое время подавать кофе.
Она вышла из-за стола и вскоре поставила на небольшой плоский камень, служивший подставкой, закопченный кофейник.
Ретт Баттлер пил горячий кофе, отдававший дымом костра, и понимал, что судьба вновь надолго связала его с полковником Брандергасом. Конечно, это могло быть всего лишь несколько недель, но Ретт знал, что запомнятся они ему надолго.
— Очень вкусный кофе, — похвалил он напиток.
— Его готовила Тереза, — улыбнулась Молли.
— Мы столько уже сидим за столом, — Ретт Баттлер посмотрел на полковника, — а никто еще ни разу не вспомнил про желтые повязки. А по дороге сюда в дилижансе только и было разговоров, что о бесчинствах бандитов. Я даже сам видел убитых в Сан-Диего.
— Да, — ответил полковник, — братья Баллоу еще могут встать у нас поперек пути. Но ведь мы сумеем дать отпор, не так ли, Ретт?
— Конечно. Мы сумели справиться с Альфаро Сикейросом, сумеем справиться и с братьями Баллоу.
— Только не будь слишком самонадеянным, у Альфаро Сикейроса была небольшая шайка головорезов, а здесь целая армия. В одиночку не выстоять.
— Но нас же трое, — напомнил Жак Монро.
— Нас будет четверо. Надеюсь, Кристиан Мортимер скоро присоединится к нам. Главное, Ретт, — полковник положил свою тяжелую ладонь на запястье Баттлеру, — никогда не действуй в одиночку. Не забывай, что я говорил тебе о карточной игре. Выиграть можно, играя только в одну руку.
— Если их так много, — улыбнулся Ретт, — то придется стрелять из двух стволов.
— Тут главное, не кто выстрелит первым, а кто выстрелит последним. Ведь стрелять может только живой человек, — Жак Монро поправил пояс с
