Ретт Баттлер и полковник Брандергас переглянулись и пожали плечами.
А Кристиан Мортимер даже не стал слушать то, что говорил Фрэд. Он вновь поднялся на крыльцо, где на низком столике стояла начатая бутыль и плеснул на дно своей чашечки немного виски.
Ретт Баттлер и Чарльз Брандергас неторопливо шли по улице. Странное было у них настроение. Многие из горожан приветливо с ними здоровались, мужчины приподнимали шляпы, женщины с ними раскланивались, вежливо кивали при встрече.
А многие из горожан сразу же отворачивались в сторону, будто бы по улице шли прокаженные. Кое-кто даже сплевывал себе под ноги, пытаясь этим подчеркнуть свое отвращение к блюстителям закона. Встречались и радостные, и презрительные улыбки.
— Ну что ж, так и должно быть, Ретт, — сказал Чарльз Брандергас.
— А мне, поверь, все это не нравится. Я говорил, что нам следовало уехать из этого Клостер-Тауна, тогда бы, Чарльз, твоя рука была цела, да и Жака не ранили бы. И вообще, не было бы всех этих неприятностей, косых неприязненных взглядов, презрения, многозначительных усмешек. Ведь на нас многие смотрят как на обреченных, как на покойников. У тебя нет такого чувства?
Полковник Брандергас посмотрел себе под ноги, и носком начищенного до блеска сапога подковырнул небольшой камешек.
— Я думаю, Ретт, что бандитам с нами справиться будет непросто.
— От этого не легче, Чарльз. Мы можем унести с собой несколько жизней, но и они могут убить кого-нибудь из нас, а мне бы этого, честно признаться, абсолютно не хотелось.
— Я тебя понимаю и разделяю твою тревогу, Ретт, тем более, что на мне девочки, ведь за их жизнь тоже надо отвечать. Когда я согласился стать городским шерифом, то думал, что моя жизнь войдет в нормальную колею, что я смогу жить уважаемым в городе человеком, а видишь, как все повернулось.
— Я тебя предупреждал, — вновь повторил Баттлер.
— Да, я помню, ты предупреждал, но что сейчас об этом говорить поздно, и уже ничего невозможно изменить.
— Почему невозможно? Может стоит собраться, сложить свои вещички, а их у нас не так уж и много, и укатить из этого Клостер-Тауна, пока не случилось чего-нибудь похуже?
— Нет, Ретт, уезжать уже поздно, ведь многие тогда посчитают нас трусами, подумают, что мы с тобой испугались каких-то там бандитов с желтыми повязками.
— Да мне плевать, что обо мне подумают эти трусливые горожане.
— То, что они запуганы, я прекрасно понимаю, но подумай, Ретт, каким бы ты был на их месте?
— Я не желаю быть на их месте, сидеть в четырех стенах, закрыв дверь на все задвижки, задернув окна, и дрожать.
— Да и вообще, это бессмысленный разговор, — остановил своего приятеля Чарльз Брандергас, — раз уж мы вступили на эту дорогу, стоит пройти по ней до конца.
— Да-да, Чарльз, ты правильно говоришь, и все клонится к тому, что мы пойдем именно до конца, только до своего конца.
— Не будь ты, Ретт, таким скептиком, ведь мы с тобой уже столько раз были на волосок от смерти, но живы и здоровы, как видишь.
— Конечно, здоровы, если не считать твоей простреленной руки и раненого Жака Монро.
— Это не в счет, во всяком деле бывают свои издержки. Я хочу завернуть в салун и выпить немного виски, и если ты, Ретт, составишь мне компанию, то я буду очень тебе признателен.
— Что ж, выпить с тобой всегда приятно, тем более, у меня скверное настроение.
Мужчины, пройдя до конца улицы, развернулись и вошли в небольшой салун. Только два столика было занято. За одним два ковбоя отчаянно резались в карты, а за другим два горожанина потягивали виски.
Ковбои взглянули на вошедших почти враждебно, зато горожане раскланялись с Чарльзом Брандергасом и Реттом Баттлером вполне дружелюбно, как со старыми добрыми знакомыми.
А вот хозяин салуна явно растерялся, не зная чью сторону занять. Он засуетился, принялся переставлять стаканы на стойке.
— Нам два виски, — сказал Чарльз Брандергас, извлекая здоровой рукой из кармана деньги и кладя их на стойку. — И не волнуйся, мы не будем спрашивать тебя, на чьей ты стороне.
Ретт Баттлер и Чарльз Брандергас взяли до половины наполненные стаканы.
— Я на вашей стороне, — зашептал хозяин салуна, — только избавьте город от этих проклятых бандитов. Ведь мне даже снятся по ночам эти чертовы желтые повязки. Они забирают у меня треть выручки, представляете? Каждый месяц я им отдаю такие деньги!
— Но почему ты отдаешь? — спросил Ретт Баттлер. — Откажись.
— Что вы, что вы, — замахал руками хозяин салуна, — если я откажусь, то они сделают мне такое…
— Ничего они тебе не сделают, — Ретт Баттлер отхлебнул виски.
— Вам легко говорить, ведь вам нечего терять, а они могут сжечь мой дом, могут сжечь салун, могут убить мою жену или ребенка. Лучше с ними не связываться, лучше откупиться, и так мне будет спокойнее.
— Видишь, Чарльз, как рассуждают горожане, им удобнее с бандитами, чем с нами. Все они легко находят с бандитами общий язык: платят часть выручки, поднимают цены и вновь возвращают эти деньги себе. Так что они ничего не теряют, и им все равно: царит ли в городе закон, или беззаконие. Им главное, чтобы хоть кто-нибудь поддерживал порядок, и без разницы, будем ли это мы или бандиты.
— Да, Ретт, нам терять действительно нечего, кроме собственных жизней.
— А вот это, Чарльз, самое дорогое, и этого жаль больше всего.
— Эй, Баттлер, — поднялся один из ковбоев, — не желаешь ли ты сыграть с нами в карты?
Ретт Баттлер обернулся и окинул двух ковбоев презрительным взглядом.
— По-моему, ребята, вы чересчур пьяны, чтобы играть со мной в карты.
— А ты попробуй, не трусь.
— А я вас абсолютно не боюсь, только вот беда: я не взял с собой денег.
— А ты сыграй в долг или одолжи денег у своего приятеля.
Полковник Брандергас резко обернулся и смерил бандитов взглядом, полным ненависти. И от этого взгляда у бандитов сразу же пропала охота приставать к Ретту Баттлеру с глупыми предложениями.
— Почему при вас револьверы? — грозно рявкнул на бандитов Чарльз Брандергас. — Вы что, не знакомы с приказом?
— Я им говорил… говорил, мистер Брандергас, — вмешался в разговор хозяин салуна, — но они послали меня к черту.
— Если вы сейчас же не сдадите оружие, я вас арестую, — рука полковника Брандергаса легла на рукоять револьвера.
Бандиты с явным неудовольствием принялись расстегивать свои пояса. Они прекрасно понимали, что не правы и что в данной ситуации закон явно на стороне начальника городской полиции. Оружие с грохотом и
