– Вы слышали мой разговор с лейтенантом Асадулло. Знаю, что подчинен он вам, но связь с Хикматом, если помните, должна осуществляться только через меня.
– Могли бы и не объясняться. Я все прекрасно понял!
– Хорошо, что поняли! После разговора с саибом жду вас здесь же!
– Да! Я буду здесь. Скоро!
Вернулся Довлатов через двадцать минут.
– Ну что? – встретил его вопросом Балани.
– Через час господин Хикмат будет в лагере. Саиб приказал собрать совещание, на котором должны присутствовать вы, я и сержант Слейтер. Также командующий распорядился, чтобы около палатки не было посторонних лиц. То, что будет обсуждаться на совещании, не должно выйти за пределы временного штаба.
– Вот как? Похоже, дело действительно серьезное!
– Очень серьезное, господин Балани.
– Хорошо. Я свяжусь с командиром полуроты Али Урданом. Капитан обеспечит встречу высокого гостя и безопасность совещания, ты же пойди к американцам, предупреди Слейтера о прибытии Хикмата!
Довлатов вздохнул:
– А нельзя его просто вызвать в штаб по телефону? Признаться, не хочется вновь выслушивать насмешки сержанта в мой адрес.
– Нет, сходи к нему сам. В любом случае вам предстоит работать вместе, так что придется найти общий язык! А презрение? Не обращай на него внимания. Янки всегда были высокомерны, до тех пор пока не получали в морду. Такова уж натура этого собранного со всего света сброда, возомнившего себя властелинами мира. Но еще ни одна империя не существовала вечно. Падут и Советы, и Штаты. А вот Восток ждет эра процветания. Тогда мы установим на всей земле свои, правильные, праведные порядки. Так будет. Не важно когда, но будет!
– Хотелось бы верить в это!
– А ты верь, Эркин! Без веры человек мертв! Верь и ступай к американцам!
Сбросив с себя форму, Слейтер развалился на кровати.
Лежал он на кровати под прохладными струями мощного кондиционера. На тумбочке стояли бутылка виски, бокал, пепельница. Рядом – банка с сосисками да сигареты с зажигалкой. Сержант выпил всего сто граммов, хотел закусить, но сделанная будто из ваты сосиска встала поперек горла. Выплюнув кусок то ли мяса, то ли ваты, пропитанной мясным соусом, Слейтер закурил и стал стряхивать пепел на пол, несмотря на то, что пепельница стояла рядом. Ноги сержант забросил на спинку кровати. Так они лучше отдыхали.
Раздался осторожный стук в дверь.
Сержант крикнул:
– Кого еще черти принесли?
Услышал в ответ:
– Полковник Довлатов! Я могу войти?
– Довлатов? – удивился сержант. – Входи! Дверь открыта!
Полковник вошел, отмахнул от лица облако дыма.
Слейтер хищно улыбнулся:
– Виски, господин полковник?
На что Довлатов ответил:
– Вам же прекрасно известно, что я не пью спиртного!
Сержант сел на край кровати:
– А ну да, как же я забыл? Ведь вы правоверный мусульманин. Скажите, а когда служили в Советской Армии, тоже придерживались строгих религиозных обрядов? Не пили? Не прелюбодействовали? Не убивали? Хотя убиваете вы и сейчас. А, полковник?
– Тогда были другие времена!
– Но люди-то остаются прежними? Вот меня, к примеру, ни за что не заставишь уважать таких, как ты. Как был ублюдком, так им и останешься. Для меня, естественно.
– Даже за деньги, господин сержант? Насколько я вас, американцев, знаю, ваш бог – это доллар. Ради него вы готовы на все!
Слейтер поднялся:
– Тебя, урода, я не стану уважать ни за какие деньги. – И рявкнул: – Какого черта приперся?
Побледневший Довлатов, еле сдерживающийся, чтобы не выхватить из кобуры пистолет и не разрядить в американца обойму, сказал:
– Через час в лагерь прибывает Хикмат. Его прибытие напрямую связано с той информацией, что вы передали Балани. Командующий приказал по прибытии собрать совещание, на котором в обязательном порядке быть и вам, господин сержант!
Слейтер плюнул на пол:
– Значит, Балани всем растрезвонил о моих делах. Ну и порода. Что за люди? Балбесы! Да и что с вас
