Гамбуржец и его спутники с первого взгляда убедились, что среди этих трупов не было тех, кого они искали.
– Неужто их взяли живыми? – спросил Ван Штиллер. – Что вы на это скажете, господин Морган?
– Я скажу, что, если их захватили в плен, мы найдем их в какой-нибудь из башен замка.
– Лишь бы их не убили, – проговорил Граммон.
– Они бы лежали здесь, – заметил Морган.
В этот момент послышался слабый голос, прошептавший:
– Пить!..
Этот голос доносился из самого темного угла комнаты. Морган одним прыжком бросился туда.
За старыми бочонками и разбитым лафетом кулеврины лежал еще один солдат. Это был юноша с тонкими чертами лица, еще почти мальчик. Он получил удар шпагой в правый бок, и одежда его была испачкана кровью, которая обильно текла из раны.
Увидя Моргана, он протянул руку, чтобы схватить шпагу, валявшуюся неподалеку на полу.
– Оставь оружие, парень, – сказал ему Морган. – Мы не сделаем тебе ничего плохого.
– Разве вы не флибустьеры? – едва слышно спросил солдат.
– Это так, но мы не тронем тебя.
– Я думал, вы хотите отомстить за Черного Корсара.
– Мы ищем его.
– Он уже далеко, – прошептал солдат.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил де Граммон, который подошел и встал рядом с Морганом.
– Его увезли далеко.
– Куда?
Солдат рукой показал на бойницу, выходившую в море.
– Ты хочешь сказать, что его посадили на корабль? – спросил Морган, побледнев.
Испанец сделал головой утвердительный жест.
– Гром и молния! – воскликнул Ван Штиллер.
– Объясни! – угрожающим тоном приказал де Граммон.
Солдат попытался подняться, прошептав:
– Пить… пить… сначала…
Ван Штиллер достал из-за пояса фляжку с водой, смешанной с ямайским ромом, и протянул раненому, который жадно опустошил ее. Морган своим шелковым поясом остановил ему кровь, которая еще медленно текла из раны.
– Спасибо, – прошептал испанец.
– Теперь ты можешь говорить? – спросил Граммон.
– Теперь я чувствую себя лучше.
– Тогда поторопись: я горю от нетерпения.
– Черного Корсара в Сан-Хуан-де-Люц больше нет, – сказал раненый. – Он уже в море, на борту испанского судна, направляющегося в Карденас на Кубе, чтобы передать его фламандскому герцогу.
– Ван Гульду! – воскликнули флибустьеры.
– Да, Ван Гульду.
– Громы небесные! – вскричал Морган.
– Ты лжешь, – сказал Граммон. – Когда я пошел на приступ, Корсар должен был быть еще здесь.
– Нет, сеньор, – ответил испанец. – И потом, для чего мне лгать? Разве я не в ваших руках? Обманув вас, я бы, конечно, не спас себе жизнь.
– Но ведь до того, как подошел «Молниеносный» и открыл огонь по форту, Черный Корсар находился в этой башне, – сказал Ван Штиллер.
– Это правда, – отвечал испанец. – Он заперся в этой комнате вместе с матросом по имени Кармо и негром огромного роста. Наша первая атака кончилась ничем. Но когда мы услышали канонаду с вашего корабля, то возобновили попытки, решив любой ценой захватить его. Воспользовавшись проходом, который был неизвестен флибустьерам, мы бросились на них с тыла, вступив в ожесточенную схватку. Черный Корсар и его товарищи защищались отчаянно, но были обезоружены в конце концов и связаны. В это время ваш корабль обстреливал башню, а ваши люди штурмовали западные бастионы, но у нас оставалась свободной северная сторона. Комендант велел посадить пленных в шлюпку, спрятанную среди скал, и с надежным конвоем отправил их в лагуну, перед которой крейсировал наш парусник в ожидании его распоряжений.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Морган.
– Мы знали этот план коменданта, когда шли вторично на приступ.
– Как называется этот корабль? – спросил Морган.
– «Аламбра».
– Ты знаешь его?
– Я прибыл в Мексику на его борту.
За старыми бочонками и разбитым лафетом кулеврины лежал еще один солдат.
– Это военный корабль?
– Да. И быстрый притом.
– Сколько пушек!
– Десять.
– Я догоню его, – сказал Морган, повернувшись к Граммону.
– Сначала проверим это известие, Морган, – решил француз. – У нас несколько сотен пленных, расспросим некоторых. Возможно, узнаем кое-что еще.
Он позвал своих людей и, доверив раненого их попечению, вышел вместе с Морганом и Ван Штиллером.
Известие, что Черного Корсара в замке нет, тут же распространилось среди пиратов. Оно так разъярило их, что они едва не перебили испанских пленников. Потребовался весь авторитет Граммона и Лоренса, чтобы умерить их гнев.
Сведения, данные молодым испанцем, оказались верными. Расспросили по отдельности нескольких офицеров, и все они единодушно подтвердили, что Черный Корсар после отчаянной схватки был взят в плен вместе с двумя товарищами, посажен в шлюпку и перевезен на борт «Аламбры».
– Вам остается только одно, мой дорогой Морган, – сказал де Граммон, обращаясь к лейтенанту «Молниеносного», – не теряя времени, выйти в море и пуститься в погоню за испанским парусником.
– Что я и сделаю, – ответил тот. – Даже если придется схватиться со всей мексиканской эскадрой, я спасу капитана.
– Могу предоставить в ваше распоряжение людей и пушки.
– Нет нужды, господин де Граммон. На «Молниеносном» сто двадцать человек, которые не боятся смерти, и он вооружен превосходно.
– Когда выйдете в море?
– Немедленно. Я не хочу, чтобы это судно опередило нас. Если оно достигнет Карденаса раньше, для Черного Корсара все будет кончено: герцог не пощадит его.
– Я бы никогда не простил себе, если бы этот храбрец кончил свою жизнь на виселице, как его несчастные братья.
– «Молниеносный» – хороший парусник, господин де Граммон, и раньше испанцев доберется до Карденаса.
– Остерегайтесь недобрых встреч.
– Я никого не боюсь. А когда отправитесь вы, сударь?
– Не позднее завтрашнего утра мы все отправимся на Тортугу. Испанский корпус идет маршем на Веракрус, и мы не такие глупцы, чтобы дожидаться его.
– Прощайте. Я ухожу, сударь.
– Еще одно слово. Скажите Черному Корсару, что захват города принес нам шесть миллионов пиастров и еще два мы получим в качестве выкупа с пленников. Я сберегу его долю.
– Вы знаете, что кавалер ди Вентимилья не нуждается в деньгах. Свою долю он отдает экипажу.
– Я знаю, ему хватает мести. Прощайте, Морган. Надеюсь скоро увидеть вас. Ведь Куба не очень далеко от Тортуги.
Они пожали друг другу руки, и Морган покинул форт, который еще продолжали грабить пираты.
