Через час он вернулся в город вместе с Ван Штиллером и пятьюдесятью матросами с «Молниеносного». Четыре шлюпки ожидали их у причала. Не теряя времени, флибустьеры уселись и направились на «Молниеносный», который лег в дрейф у дальнего конца мола, вблизи маяка.
Едва вступив на борт, Морган приказал построить экипаж.
– Наш капитан в руках испанцев, и его везут сейчас в Мексиканский залив, – сказал лейтенант. – Там он попадет в руки фламандскому герцогу, убийце его братьев, Красного Корсара и Зеленого. Я хочу, чтобы вы помогли мне в этом трудном предприятии, которое я затеваю. Мы должны вырвать его у верной смерти. Пусть каждый исполнит свой долг храбреца.
Крик ярости и решимости раздался на борту.
– Спасем его! – кричали корсары. – Умрем, но спасем!..
– Этого я и хочу, – сказал Морган. – Все по местам! Поднять паруса!..
Несколько минут спустя, поставив все паруса, «Молниеносный» тронулся в путь под громкое «ура» флибустьеров, столпившихся на башнях и бастионах форта, и пушечный салют с берега.
Выйдя из порта, Морган взял курс прямиком на восток, чтобы достичь мыса Катоке, который отделяет Юкатан от крайней оконечности Кубы. В тех широтах была опасность встретить мексиканский флот или столкнуться с крейсерами, охраняющими Гавану, но Морган рассчитывал на скорость «Молниеносного» и не слишком опасался их.
Ветер был попутный, и море спокойно, так что была надежда быстро добраться до берегов этого большого острова, который называли жемчужиной Антильских островов. Прибыв в Карденас прежде «Аламбры», он намеревался устроить засаду перед портом.
– А если мы все-таки придем слишком поздно? – спросил Ван Штиллер, стоявший с ним на мостике.
– Мы нападем на Карденас и обратим его в пепел. Если они убьют Черного Корсара, ни один житель не избежит нашей мести. Но я надеюсь все же прийти в порт раньше «Аламбры» или захватить ее в море.
– А этот проклятый герцог?
– На этот раз он не уйдет, Ван Штиллер. Я предам огню и мечу все северные берега Кубы, но навсегда освобожу капитана от его смертельного врага.
– Он очень везуч, этот человек. Уже три раза капитан держал его жизнь на кончике своей шпаги, и тот ускользал от него. Как будто ему покровительствует сам Сатана.
– Но и сам Сатана не убережет его, – сказал непреклонно Морган. – На этот раз мы захватим его и повесим на самой высокой рее грот-мачты.
Тем временем, переплыв течение Гольфстрим, которое поднималось к северу вдоль берегов Центральной Америки, «Молниеносный» бросился, легкий, как чайка, в воды залива Кампече.
Хотя матросы и не надеялись так быстро догнать парусник, увозивший их капитана, они поставили дозорных на реях, вантах и салингах, горя нетерпением заметить его. Множество глаз и подзорных труб жадно вопрошало горизонт, ища на нем точку, говорящую о присутствии «Аламбры». Но тщетно. Спустилась ночь, а ни один парусник не появился на горизонте.
Из осторожности Морган не зажег фонари, предписанные правилами, и «Молниеносный» мчался в ночи, как темный призрак.
На другой день горизонт был все так же пуст. И на третий день тоже. Возможно, вражеский корабль поднялся дальше на север, чтобы обмануть преследователей, или, наоборот, спустился к югу, держась вблизи берегов, – но как бы то ни было, «Молниеносный» достиг мыса Катоке, так никого и не встретив. А двадцать часов спустя, несомый свежим ветром, не утихавшим ни на миг, корсарский корабль достиг мыса Сан-Антонио, самой западной оконечности Кубы.
В этих водах постоянно крейсировали испанские линейные корабли, и Морган, который не желал ввязываться в бесполезную схватку, приказал удвоить бдительность на борту «Молниеносного». Он установил постоянный дозор на марсах, велел поднять все паруса, зарядить пушки и решительно бросился на северо-восток.
А еще через два дня, резко свернув к югу, корсарский бриг лег в дрейф менее чем в трех милях от Карденаса, почти у самого входа в обширный залив.
Из осторожности Морган решил не приближаться к берегу, чтобы не быть застигнутым врасплох и блокированным с моря. Возможно, присутствие подозрительного корабля было уже замечено и тревога поднялась как в Гаване, так и в Матансасе.
– Главное сейчас – узнать, в порту «Аламбра» или еще в море, – сказал Морган Ван Штиллеру.
– Я смотрел как следует, лейтенант, но не заметил в заливе никакого судна.
– Мы слишком далеко, а берег так изрезан, что трудно определить наверняка.
– Так как же нам узнать это?
– Придется нанести визит в крепость, – ответил Морган спокойным голосом.
– Вы шутите, лейтенант?
– Почему же, мой бравый гамбуржец?
– А испанцы? Говорят, что даже небольшие крепости здесь хорошо вооружены.
– Мы избегнем их.
– Каким же образом?
– Сейчас семь, – сказал Морган, взглянув на солнце, заходившее за огромную скалистую вершину Пан-де-Матансас, которая одиноко возвышалась на западе. – Через час станет темно, и море будет черным, как чернила. Кто сможет увидеть шлюпку?
– Мы отправимся посетить Карденас на лодке?
– Да, ты отправишься на сушу, мой бравый гамбуржец.
– А что я должен сделать?
– Расспросить кого-нибудь, здесь ли Ван Гульд, и посмотреть, находится ли в порту «Аламбра».
– Ну что ж, дело нетрудное.
– И оно может стоить тебе твоей шкуры.
– Подумаешь!.. Она у меня дубленая. И потом, в случае чего есть пушки «Молниеносного».
– Да, они помогут тебе в случае опасности. Выбери себе людей и готовься к отплытию.
– А если «Аламбра» еще не прибыла?
– Мы отправимся ей навстречу.
– Я пойду готовиться, лейтенант.
– Поторопись: корабль, которого мы ждем, может прибыть с минуты на минуту.
– Часа через два-три я вернусь.
Пока гамбуржец выбирал людей, которые должны были сопровождать его в этой опасной поездке, солнце быстро зашло за вершину Пан-де-Матансас, и наступила ночь.
В тропиках и на экваторе сумерки длятся всего несколько минут. За ярким днем почти без промежутка следует густая темнота. Последний луч солнца еще не погас на вершине горы, а с востока уже надвигалась тьма.
Едва спустилась ночь, как гамбуржец покинул палубу корабля с восемью матросами – самыми храбрыми и самыми ловкими гребцами из всей команды. Быстрая шлюпка, узкая и легкая, была спущена на воду по правому борту «Молниеносного».
– Ты встретишь меня у мыса Хиканос, – сказал Морган, наклонившись над бортом. – Будь осторожен и берегись, чтобы тебя не схватили.
– Я не потревожу испанцев, – отвечал Ван Штиллер.
Он уселся на корме за руль и дал гребцам
