Постояв немного на месте и вылизав шерсть, он снова двинулся к огню, не спуская с девушки пристального взгляда. Он мягко ступал по траве, словно боясь испугать девушку, часто оборачивался, чтобы облизать себе бока. Иоланда не знала коварных повадок этих могучих хищников, но ее не обмануло показное миролюбие ягуара.
Иоланда опустила на мгновение клинок и подняла пылающую смолистую головешку…
Стоя между кострами, девушка решительно выставила вперед палаш и крепко сжала пистолет, твердо решив сражаться до конца. Она больше не дрожала, напрягла все мышцы, готовая встретить любого врага и защитить флибустьера, спавшего у нее за спиной.
Ягуар заколебался, затем решил обойти ее сперва справа, затем слева. Поняв, что ей грозит опасность, если хищник обойдет ее сзади, Иоланда опустила на мгновение клинок, быстро нагнулась, подняла пылающую смолистую головешку и запустила ее в морду ягуару.
Почувствовав, что у него опалены усы, хищник яростно взвыл, потом без оглядки бросился наутек и в два-три прыжка добрался до леса. Здесь он остановился и угрожающе посмотрел горящим взглядом на маленький лагерь.
Иоланда облегченно вздохнула. Опасность на время миновала.
– Еще одно такое нападение, и я, пожалуй, не выдержу, – пробормотала она, вытирая пот со лба. – Я была сейчас на волоске от смерти.
Она взглянула на Моргана – тот спокойно спал. Лихорадка, похоже, оставила его пока в покое.
– Знал бы он, что зверь готовился к нападению, – прошептала девушка. – Хорошо еще, что он всего не видел, а то бы полез меня защищать и, может, своей удалью подтолкнул бы ягуара к нападению.
Переводя взгляд в сторону леса, она снова увидела проклятого зверя, внимательно следившего из кустов за каждым ее движением. Ягуару было явно не по себе, и он сердито ворчал. Первое знакомство, стоившее ему усов, видать, пришлось ему не по вкусу.
– Вряд ли он сунется обратно, – тихо проговорила девушка, подбрасывая в огонь сучья.
– Сеньорита, – позвал ее в этот момент Морган, – воды… горю…
– У вас по-прежнему сильный жар? – спросила Иоланда, подавая ему воды и помогая приподняться.
– Вряд ли спадет до утра, – ответил флибустьер. – А вы все еще не смыкали глаз? Так заболеете, сеньорита.
– Не думайте обо мне. Я еще успею отдохнуть.
– Господи!..
– Что с вами, сеньор Морган?
– Где ягуар?
– Я его отогнала.
– Вы! – изумился Морган.
– Видите, он не бродит уже вокруг нас. Хотел было меня обхитрить, но я обласкала его головешкой, и он тут же отстал.
– Вы настоящая дочь Черного Корсара, – сказал флибустьер, глядя на нее с восхищением. – Такая молодая и не побоялась дикого зверя!
– Пустяки! Я даже не истратила последнего заряда.
– Чем я только не обязан вам, сеньорита!
– Всего несколькими глотками воды, – пошутила Иоланда.
– Нет, жизнью. Будь я один, в лихорадке, ягуар растерзал бы меня на части. Сколько осталось до рассвета? Я потерял всякое понятие о времени.
– Пока еще ночь, сеньор Морган. Постарайтесь отдохнуть. Покой излечивает больных. Рана болит?
– Не очень, сеньорита. В этом климате раны быстро заживают. Вот лихорадка может дать осложнения.
– Прилягте, а я подброшу сучьев в огонь.
Морган, действительно ослабевший и от потери крови, и от высокой температуры, последовал совету девушки.
Иоланда, по-прежнему опасавшаяся какой-нибудь каверзы от ягуара, еще больше разожгла огонь. Поднявшийся в небо сноп искр отпугнул трех-четырех крупных вампиров, кружившихся над навесом и решивших, возможно, воспользоваться беспомощностью Моргана, чтобы присосаться к нему своими хоботками с присосками. Иоланда взглянула на опушку леса и порадовалась отсутствию ягуара.
Потеряв надежду полакомиться нежным мясом девушки, хищник в отчаянии вернулся к себе в логово, а может, настиг другую добычу, полегче, и утащил ее в укромное место, чтобы закусить ею с удобством.
Убедившись, что Морган уснул, успокоенная девушка присела к костру и стала терпеливо дожидаться рассвета. Из джунглей не слышно было больше ни воя, ни рыка хищников, ни шипения пресмыкающихся. Одни лишь обезьяны задавали дикие концерты, сотрясая ветки своим пронзительным гуканьем.
Наконец мрак стал рассеиваться, и воды лагуны окрасились первыми отблесками румяной зари. Проснулись птицы. Гокко снова заладил свое нескончаемое пит-пит-пит. Заскрипели, как несмазанные колеса, туканы, забулькали пенелопы, подражая индюкам, подняли галдеж попугаи, усевшиеся на верхушках пальм или на ветках деревьев.
Иоланда поднялась и подошла к Моргану. Флибустьер еще спал. Жар у него, должно быть, прошел.
«Не поискать ли пока чего на завтрак? – подумала Иоланда. – Из пистолета можно убить какую-нибудь живность. Я слышала, в лесах Венесуэлы много оленей».
Оставив возле Моргана чашу с водой на случай, если он проснется, девушка бросила остатки сучьев в огонь – их было достаточно, чтобы оградить лагерь от диких зверей, – взяла палаш с пистолетом и пошла вдоль лагуны, берега которой были покрыты густыми зарослями пассифлор и пушечного дерева.
Она не собиралась уходить далеко, опасаясь, что ягуар набросится в ее отсутствие на раненого и растерзает его. Проходя мимо кустарников, Иоланда раздвигала их палашом, надеясь застичь врасплох какое-нибудь животное, и время от времени оглядывалась на оставленный лагерь. Она уже прошла метров пятьсот-шестьсот, как вдруг увидела, что из кустов к берегу устремилась целая стая морских крабов.
Своим строением эти некрасивые на вид ракообразные были чем-то похожи на пауков-птицеедов – те же крючковатые сильные лапы и мохнатая спинка.
– Бегут! – сообразила девушка. – От какой-нибудь падали в кустах?
Осторожно раздвинув ветви, она вошла в кустарник, выставив перед собой палаш. Внезапно она остановилась, отступила назад и вскрикнула от ужаса. На подстилке из сухих листьев лежал мертвец в грубошерстной зеленой куртке и доспехах. Голова его была полностью обглодана крабами или термитами. Из длинных желтых сапог торчали одни берцовые кости, из рукавов – фаланги изъеденных рук.
В двух шагах от трупа валялись ржавый палаш и металлическая, скорее всего оловянная, фляга.
– Мертвец! – воскликнула девушка, едва придя в себя. – Кто загубил несчастного? Индейцы или дикие звери?
Подойдя поближе, она не нашла следов крови или пробоин в одежде, которые свидетельствовали бы о насильственной смерти покойника.
– Печально, но факт, – пробормотала Иоланда. – Неужели и нас ждет такая же участь?
Минуту-другую она разглядывала беднягу – испанца, судя по его одеянию, – затем забрала палаш и флягу, посчитав, что они нужнее живым, чем мертвым.
Иоланда собралась было вернуться к
