"Я не знаю, где он сейчас", — сказала Эмили; — "Но я с удовольствием дам тебе письмо к нему".
"Спасибо, дорогая", — ответил искусствовед. Удобно знать людей, которые могут познакомить вас с кем угодно в большом мире. Это как большая библиотека в вашем распоряжении. Вы не знаете, что есть в каждой книге, но вы знаете, где стоит та книга, в которой это можно найти.
В качестве меры предосторожности он спросил: "Можете ли вы сказать мне что-нибудь о его политических убеждениях?"
— Я не слышала о нём в последнее время. Он le vrai gratin, и, несомненно, роялист.
— Роялистом в эти дни может быть кто угодно, от интеллектуального бандита, как Моррас, до почитателя церкви.
— Белкур был сдержанным и обычным человеком. Я не могу представить, что он мог присоединиться к бешеным.
"Еще раз спасибо", — сказал Ланни.
IVНа очереди было посещение Дени де Брюина. Ланни пообещал Мари на смертном одре, что поможет охранять и направлять ее мальчиков. Так мало могла пожелать дорогая душа от своего любовника! Дени всегда приглашал его в шато. Он заезжал в гостиницу за Ланни в пятницу во второй половине дня и возвращал его в понедельник утром. По пути они говорили о двух семьях. Дени, деловой партнер Робби Бэдда и крупный акционер авиационного предприятия, ему было интересно услышать все новости о заводе. Глава семьи приближался к семидесяти. Он был сухощав, прям и активен, его белые волосы и маленькие усики всегда были аккуратно подстрижены, он вел себя, как серьезный père de famille. Шато было не более чем хороших размеров вилла, с прекрасным, но неприхотливым участком. Длинная стена с видом на юг была усажена тщательно ухоженным виноградником, персиковыми и абрикосовыми деревьями. Дом был из красного камня, а его обстановка уходила вглубь полдюжины поколений. Место было одним из домов Ланни, и всякий раз, когда он бывал здесь, он переживал свои счастливые годы с Мари де Брюин.
При подъезде к дому Дени сообщил своему гостю странную новость. Он понизил голос, несмотря на то, между ним и шофером была стеклянная перегородка, и хотя этот шофер, сын старого семейного слуги, в шутку называемый "самым консервативным человеком во Франции". "Вы найдете изменения на месте" — сказал хозяин. — "Я надеюсь, что они вас сильно не огорчат".
"Что за изменения?" — спросил гость, который понял, что эти изменения огорчают консервативного француза.
— Мы посчитали необходимым, защитить себя, и возвели небольшое укрепление в саду.
"Боже!" — хотел сказать Ланни, но он научился держать язык зубами и заметил: "Не против бошей, я полагаю, а против каналий?"
"Именно так", — ответил хозяин. — "У меня есть основания полагать, что нынешнее напряжение не будет продолжаться долго".
— Но почему вы думаете, что смутьяны обратят особое внимание на ваш дом?
— У нас есть кое-что, что их, безусловно, заинтересует.
"Понял", — сказал Ланни. Эта идея не могла его слишком испугать, ибо в Бьенвеню было углублённое хранилище, когда-то бывшее ледником. С тех пор, как Ланни мог себя помнить, Робби держал его доверху набитым пулеметами, винтовками, карабинами, автоматическими пистолетами, а также боеприпасами к ним всем. Робби никогда не собирался применять это оружие, оно было исключительно для демонстраций. Это были образцы того, что ему было нужно продать, и оно было предназначено для использования очень далеко, в Китае, Южной Америке или на Балканах.
Когда они подъехали к шато, Дени взял своего гостя и показал ему отличный маленький "дот" из монолитного железобетона с огневыми щелями со всех сторон. Он стоял на пригорке, который господствовал над остальной частью поместья и долиной чуть ниже него. Только стена виноградников и фруктовых деревьев стояли на пути, и Дени случайно заметил: "Мы, конечно, должны будем это убрать".
VЛанни узнал, в чём дело, когда встретил сыновей за семейным обеденным столом. Дени сыну теперь было больше тридцати. Его спокойная и хорошо воспитанная жена вела хозяйство. У них было трое детей, которых научили называть Ланни "дядей", что выглядело почетно. Шарло, на два года моложе, инженер, был поставлен во главе технической части завода, который недавно приобрёл его отец. Его жена и две ребёнка, также проживали здесь. Шарло особенно хорошо относился к бывшему ami своей матери, считая его своим учителем в политических и экономических делах. Во исполнение своих обязанностей в качестве своего рода приемного отца, Ланни пытался пробудить общественное сознание в этих двух мальчиках. Шло время, и он пришел к выводу, что он не мог заставить их следовать его мыслям. А если бы он сделал так, то он только разрушил бы их семейную жизнь. Поэтому он отказался и разрешил им следовать своим путём. Но они не забыли его ранние попытки, и им пришла в голову мысль, что они следовали его урокам по-своему. В последние годы, когда Ланни решил уйти в "подполье", он соглашался со всем, что говорили ему де Брюины. Так что теперь он был, по их мнению, одним из своих.
Дети поужинали раньше и удалились, а молодые жены слушали, как их мужчины обсуждали состояние общественных дел. Франк снова падал, рабочие бунтовали, а la patrie находилась в отчаянном положении. Во всём они винили "красных". Под этим термином они имели в виду любого, кто выражал недовольство существующей экономической системой или предлагал какие-либо изменения, которые бы ослабили контроль над страной теперешнего правящего класса. По их мнению, больше всех был виноват Леон Блюм, еврей, чьи утопические мечты были тонкой маскировкой для захвата власти над всем миром этой восточной расой. "Лучше Гитлер, чем Блюм!" — был крик консерваторов. Они на самом деле так не думали. Они просто пытались сказать самое худшее о социалистическом вице-премьере.
Французы собирались сохранить свою страну французской. Они собирались сохранить католическую религию, институт семьи и систему частной собственности. Они собирались научить молодежь быть верными la patrie и идеалам, которые сделали ее великой. Демократическая система допустила невежественную толпу к управлению и отдала страну на милость продажных беспринципных политиков. Такая система должна быть проклята и упразднена. Де Брюины поверили в полковника де ля Рока, обещавшего действие. В память о своём участии в деятельности Огненных крестов Шарло носил почетный шрам на своём лице. Но теперь Ланни узнал, что они потеряли веру в своего бывшего лидера. Он уступил уговорам политиков и обещал реорганизовать свою организацию на мошеннический манер, известный, как légalité.
Де Брюины были близки к программе Кагуляров, своего рода французского Ку-клукс-клана. Благороднейшие и лучшие имена страны были в списках этой организации. Оружие поставлялось контрабандой из-за рубежа, так как Блюм сумел национализировать военную промышленность,
