Алла Баянова
Однажды пришел послушать меня Вертинский. Он окрестил меня Аделаидой, сравнивая с «Хор-птицей» и в течение нескольких дней переманил меня в Большой московский Эрмитаж, где он выступал. В вечер моего дебюта преподнес мне большой букет длинных пунцовых роз. Мы с ним очень подружились, и для меня одной он пел песенку, сочиненную им о своей собаке Люсе. Часто он приглашал меня потанцевать на пятичасовом чае в том же Эрмитаже. Он ждал меня с мамой за столиком, за которым на одном стуле сидел сам, а на другом – Люся, белый бульдог с черным моноклем.
Мы вскоре покинули Париж и уехали в Белград, куда нас с папой приглашали выступать. Оттуда в Грецию, Сирию, Ливан,
Палестину. Потом мы решили вернуться в Румынию. Папа туда выехал сначала один, так как я подписала контракт в Каире, где выступала в течение нескольких месяцев. Мама меня от себя никуда не отпускала и всюду была со мной. Приехали мы с ней в Бухарест в 1934 году.
В 1940 году папа был уже болен и перестал петь, а я в это время выступала в румынском театре «Альгамера», пела русские песни. В одно утро к нам домой пришли грубые угрюмые люди… перерыли весь дом и забрали меня. Отец чуть не умер тогда. Вечером под конвоем меня отправили далеко от Бухареста как сторонницу и агитатора Советского Союза. Там промучили целый год.
Объявление войны застало меня еще в лагере. В годы войны я не выступала, жили как могли. Я вышла замуж за румына. После окончания войны я не имела и дня отдыха: мои песни оказались так необходимы всем; я перевела многие песни советских композиторов на румынский язык, и публика, понимая слова, слушала затаив дыхание русскую песню, которую я старалась донести до них как святыню. Просили петь еще, еще. Во время моих гастролей русская и советская песня, славившая Россию, лилась по радио и по телевидению, по всей румынской земле: таких гастролей было очень много. Вот и вся моя жизнь.
Алла Баянова
В Советский Союз, куда я всегда стремилась, я попала очень поздно, и к сожалению, всего лишь на три недели, совершив в 1976 году в составе румынского эстрадного ансамбля гастрольную поездку по городам Украины. Впечатления от этой поездки останутся для меня незабываемыми на всю жизнь…»
В 1976 году В.Д. Любославский приглашает Аллу Баянову побывать в Ленинграде. Тут она выступает во Дворце дружбы народов. Первое отделение Баянова, второе – Галина Баранова.
Во время антракта я подошел к Алле Баяновой и приподнес ей фотографию, которую мне подарил К.Т. Сокольский. Увидав ее, она воскликнула от удивления и тотчас же положила ее в свою сумочку.
На следующий день Вадим Дмитриевич звонит мне:
– Нет ли у вас в чьем– то исполнении песен «Журавли» и «Тоска по Родине»? – Да, конечно. Приезжаю, послушали.
– Я заучу и потом вам напою.
1984 год. Алла Николаевна снова отдыхает в нашей стране. Москва, Москва, Ленинград, Рига. А причем тут Рига? Да ведь там живет Константин Тарасович Сокольский – мой друг, которому исполняется 75 лет. Я выступала с ним в Бухарестском театре. Она всегда забывала добавить что когда румынский богач бросил ее, оставив без средств и без работы, Сокольский, выступая в кинотеатрах, брал ее с собой. А уезжая в Югославию, попросил Петра Лещенко взять молодую Баянову в свой ресторан. Там она уже выходит замуж за композитора и пианиста Жоржа Ипсиланти.
Вернемся на празднование юбиляра, которое состоялось во дворце «ВЭФ. Выступают с поздравлениями с разных городов. Баянова исполнила несколько песен, аккомпанируя себе на рояле. По окончании концерта был дан ужин для родных и близких. Тут Алла Николавна познакомилась с сыном Оскара Строка, а нам подарила румынскую пластинку и вернула фотографию с автографом.
На следующий день – банкет во дворце «Аврора». Присутствовало более 150 человек.
В 1986 году Баянова снова в Москве. На этот раз она напела там две пластинки… Позже Баянова переехала в Россию и поселилась в Москве, продолжая выступать, – многие могут и теперь позавидовать ее сочному, чистому голосу…
Вот мы уже на восьмидесятилетие Константина Тарасовича
А.Н. Баянова фото 30-х годов
Константин Сокольский
Расссказывает Константин Тарасович Кудрявцев-Сокольский:
Дорогие друзья! 7 декабря 1979 года мой юбилей. 75 лет.
Как-то даже не верится. За спиной 62 года трудовой жизни, из них более 50 лет отданы искусству.
Столько прожито, столько пережито, и как будто все это было вчера. Вся жизнь проходит перед глазами, как в кинокадрах.
Наверное, мало кому пришлось так пестро прожить свою жизнь, как это выпало на мою долю. Были радости, огорчения, но во всех жизненных ситуациях, я жил легко. Светлыми глазами смотрел на жизнь. Считал, что в жизни мне везет, что жизнь мне улыбается,
Наверное, это обо мне написал Сергей Есенин:
«Словно я весенней гулкой раньюПроскакал на розовом коне…»Именно на розовом. Все мне казалось в розовом цвете.
И тогда, когда изнуренный тяжелой работой на погрузках бревен, дров, копая котлованы и грузя пароходы, ночью от усталости не мог повернуться на другой бок, и впоследствии, когда стал артистом, гастролируя по Европе, я радовался жизни. И это светлое ее ощущение никогда не покидало меня. Не покинуло и сейчас, в канун моего юбилея.
На указательном пальце левой руки у меня шрам. В 13 лет я выгрузил вагон дров. На мои первые заработанные деньги отец купил колбасу. Разрезая ее ножом, я глубоко порезал палец. На всю жизнь остался шрам – свидетель начала моей трудовой жизни.
Родился я в 1904 году в С-Петербурге. Отец приехал туда из деревни работать, там женился, там и я родился.
Но все мои юношеские годы прошли в малоземельном крестьянском хозяйстве отца, в Латвии, в Лудзенском районе. Своего хлеба хватало только до Нового года, и как старший сын я должен был, что бы помочь семье, выезжать на побочные заработки.
Кем только и где только я не работал: на лесопилках, кочегаром, грузчиком. Но всегда пел. Пел, когда забивали сваи, строя новый мост, когда тащили бревна; пел, когда после трудового дня вся артель располагалась на отдых.
Чаще всего пел одну песенку с припевом: «Тири-лиль-бом-бом.» Так меня и прозвали. И товарищи – рабочие артели, и подрядчик, и хозяин не звали меня по имени или фамилии, а просто «Тири-лиль-бом-бом.»
После прохождения военной службы в 1925-26 годах я остался в Риге. Поступил грузчиком на склад фанерной фабрики.
Так как до этого не имел возможности получить
