В конце 1946 года мне предложили должность художественного руководителя Латвийского Дома культуры строителей. Долго думал, стоит ли уходить от активной артистической деятельности, но все же решил попробовать себя на новом поприще.
Ансамбль песни и пляски К.С. Сокольского
Новая работа увлекла. Среди многих Почетных грамот республиканских учреждений, Награжден за организацию культурно-массовой работы Почетной грамотой ВЦСПС.
Но все же опять вернулся на сцену. С 1951 года работал в Латвийской, Белорусской, Ленинградской областной, Новгородской Филармониях. Выступал в Казахстане, Узбекистане, Туркменистане.
Из-за сложившихся семейных обстоятельств в 1957 году оставил сцену и принял должность художественного руководителя Латвийского Дома культуры строителей, откуда по решению Латвийского республиканского Совета Профсоюзов был переведен на ту же должность во Дворец культуры завода „ВЭФ», где проработал 4 года.
В 1965 году меня пригласили на должность художественного руководителя Русского ансамбля песни и танца „АВРОРА», которым с некоторым перерывом руковожу до сего времени, Это мое детище и работа с этим коллективом приносит мне большую радость и удовлетворение. В некоторых программах выступаю сам как исполнитель.
Есть у меня еще один коллектив в г. Юрмале женский вокальный ансамбль. С ним также долгие годы работаю с большим вдохновением.
Увлекает общественная работа. До последнего времени был председателем культурно-массовой комиссии и заместителем председателя идеологической комиссии микрорайона, в котором я проживаю. Более 15 лет являюсь председателем совета дома.
А в общем еще полон сил и энергии, в чем немалая заслуга моего верного друга – моей жены. Люблю свои коллективы, люблю всех и все. Люблю жизнь и радуюсь жизни.
Константин Тарасович Сокольский
Расссказывает Константин Тарасович Кудрявцев-Сокольский: «Родился я в Санкт-Петербурге 7 декабря 1904 года. Отец, Тарас Акимович, приехал в этот город из Латвии на заработки. Здесь он женился и родились у них пять сыновей. Правда, один прожил не долго (утонул в Озерках).
Главным воспитателем у нас была мама. Папа никогда к нам руки не прикладывал. Бывало, только посмотрит – и душа ушла в пятки. Вся наша квартира для нас была разделена на участки, которые мы ежедневно утром должны были обтереть мокрой тряпкой, независимо от возраста. По четвергам мы садились за стол и каждый штопал свои чулки, и стирать их также каждый должен был сам. Возможно, что мама их перештопывала и перестирывала, но обязанности были. Один раз в два месяца ходили мы в кинематограф. Вернее, ездили па извозчике – папа специально заказывал извозчика. Этот день всегда мы ждали с нетерпением. Посмотреть па комика Глупышкииа, который, вертясь па трапеции, терял свои штаны, или веселую комедию с участием Макса Линдера, или другие фильмы.
Но однажды случилось то, что оставило во мне след па всю жизнь. Было мне тогда года четыре-пять. Я первый выбежал па улицу, взобрался па извозчика, расселся па сидении чин-чинарем. Выходит папа, держа под руку маму, за ними идет Лепя. Увидев меня сидящим па извозчике, папа посмотрел своим строгим взглядом, поманил пальцем. Я в недоумении встал. «Костя останется дома!» Я был ошарашен. Как – дома? Не поехать в кинематограф? Не может быть! Почему? Но ослушаться нельзя, ведь так папа сказал. Быстро сошел с извозчика, а они сели и уехали. Стоя па панели, долго не мог попять, чем я мог вызвать пев отца, по потом догадался. Мама еще пе села, а я сижу развалившись. Вернулся в квартиру, жду.
Они пришли веселые, рассказывают содержание – и пи слова обо мне. Только папа как-то особенно посмотрел на меня с чуть заметной улыбкой, наверное, был рад, что я сам догадался, почему меня оставили дома. Этот случай врезался в мою память. Мать не села, а я сел. Женщина не села, а я сел. Взрослые стоят, а я сел. И сейчас, до сего времени, когда я вижу мать или бабушку, усаживающих в транспорте свое чадо, – а сами стоят, я вспоминаю: мать не села, а я сел.
Другой случай, который с тяжелой грустью остался в моей памяти, также произошел в Санкт-Петербурге.
Во дворе нашего дома жил замечательный человек, «любимец всей детворы» дядя Вася. Он очень любил детей и в свободное время развлекал нас, как мог. Был он высокого роста, с большими усами, с красивой металлической каской на голове, а на ремне большая шашка. Наш дядя Вася служил в полиции.
Однажды я прибегаю домой и рассказываю родителям, что на улице творится что-то необычное. Всюду толпы народа, с плакатами, со знаменами, бьют стекла магазинов…
Жили мы тогда на бойком месте, на первом этаже, и отец решил, что нам нужно переехать жить к дяде, к маминому брату. Мы быстро собрались и через черный ход вышли на площадь. На площади, где всегда следил за порядком наш дядя Вася, мы вдруг увидели человека, висящего на фонаре. Когда я посмотрел вниз и увидел каску, то сразу понял, что это наш любимый дядя Вася. Мы плакали и долго оглядывались назад. Теперь, когда говорят о революции, передо мною всегда дядя Вася…
Потом мы некоторое время жили в Москве, а оттуда отец привез нас к себе на родину, в Лудзенский район, где прошла моя юность и начались трудовые годы. Кем только и где только ни приходилось работать: на лесопилках, кочегаром, грузчиком… Но всегда я пел, пел забивая сваи, строя новый мост, таская бревна, пел и когда артель располагалась на отдых.
После прохождения военной службы в 1925-26 годах, я приехал в Ригу. Устроился на фанерную фабрику грузчиком и поступил в вечернюю школу. Там участвовал в ученических концертах: играл в пьесах, пел русские народные песни. Как-то решил попробовать себя на профессиональной сцене. Набравшись смелости, предложил себя для выступления в программе кинодивертисмента, в маленьком кинотеатре на окраине Риги. К моему удивлению, директор меня принял. Взяв напрокат костюм Пьеро, в полумаске (чтобы придать своему выступлению некоторую таинственность, а главное, чтобы скрыть растерянность на своем лице), я спел романсы «За милых женщин» и «Три пажа». Дебют прошел удачно – директору тоже понравился, он мне предложил продолжать выступления. Было это 9 сентября 1928 года.
После песен Вертинского я, уже в кавказском костюме исполняю, кавказские песни. А одев красные сапожки, шаровары да шелковую распашонку, я выходил с гитарой и пел цыганские романсы.
Вскоре уже выступаю в кинотеатре Риги. Пою русское, испанское, кавказское, песни каторжан, все исполняется в соответствующих костюмах.
Все шло хорошо, но таким «сырым» голосом долго не пропоешь. Надо учиться. По конкурсу
