— Про Петра не вспоминай, дед! — зло бросил Полухин. — А раньше и повода особого не было…
— А теперь появился? — хитро прищурившись, уточнил Подерягин. — Неужели расстреливать народ везешь, а за мной для полного счета заехал?
— Было б за что, уже бы расстрелял! — нервно огрызнулся Полухин, поправляя винтовку на плече.
— Вон оно как…
— Собирайся! В город поедем!
— А на кой мне в город, мил человек? Продукты у меня пока есть, да и менять их уже не на что. Пенсию-то ваши не платят…А так хоть бы в марках….
— Там концерт комендант для таких, как ты устраивает! На центральной площади!
— Это каких же? — деду Федору играть на нервах у бургомистра. Видеть то, как он нервничает, доставляло ему настоящее удовольствие.
— А вот каких! — на открытой ладони Василя, вытянутой вперед, лежала маленькая металлическая пуговица, та самая которой дед Федька утром не досчитался после акции с партизанами и торопливого бегства с места преступления.
— Хорошая пуговица! — похвалил Подерягин, мгновенно овладев собой и даже не подав виду, что его что-то смутило. — Мне б таких с пяток! А то обтрепался сильно…Не будет, а, Василь?
— Добром не поедешь — силой увезу! Вместе с кумой! — зло бросил Полухин, сжав кулаки.
— Девку не трожь! — разозлился старик, вскочив с завалинки. — У нее пострелята мал мала меньше… — кивнул он в сторону затихших Шурочки и Кольки. — Куда ей в город? Да и постояльцев ты нам подселил, их накормить, обстирать надо? Надо…Куда ей ехать?
— Собирайся! — настойчиво проговорил бургомистр.
— Акуля! — покричал дед Федор в дом. Невестка, видимо, стояла возле дверей, слушала весь разговор, потому как выбежала почти мгновенно.
— Да, батя?
— Кум твой, вот экскурсию в город предлагает, на центральную площадь. Поеду, уважу человека! За детьми гляди! — уже сурово добавил он, потрепав Кольку по отросшим темно русым волосам.
— Бать…
— Гляди, я сказал! — отрезал Федор, поворачиваясь к Полухину. — ну вези, коль пообещал…
Василь, брезгливо поморщившись, выбросил маленькую пуговичку, которую все еще мял в руках. Распахнул старую калитку, пропуская старика с палкой вперед.
— Где наш автомобиль? — весело проговорил дед Федор, хотя глаза его оставались серьезными, выдавая интенсивную работу мысли. Что придумал комендант? Какие его будут ответные действия? Ведь оставить все так, как есть, показать свою слабость и бессилие…Нет, Бааде впечатление слабого человека не производил.
Внутренне готовясь к очередной пакости, Федор, закинув в кузов костыль, полез туда сам, с трудом управляясь с высокими бортами.
— Давай, Митька, помогай, старому человеку…
— Деда! — на дороге показались Шурочка с Колькой. Девчонка плакала, прижимая тряпичную куклу к груди. Митюша, радостно гигикнув, помахал им в ответ, приняв все на свой счет.
— Вот, ядрена шишка! — виновато потупился дед Федька, обращаясь к женщинам, сидящим в кузове. — Провожают, как на войну!
Почему-то в этот момент он почувствовал себя неудобно. Хотя в душе ему было приятно, но признать это при всех, для Подерягина означало бы слабость. Ему казалось, что тогда все бы смеялись над ним.
— Поехали! — буркнул недовольно Полухин, усаживаясь рядом с водителем.
Откуда же ты взял пуговицу? Подумал про себя дед Федор, мирно покачиваясь в такт ухабам. И успел ли кому-то об этом рассказать? Если успел, тогда конец. Из поездки в город он больше не вернется, а вот если Петькин кум промолчал, тогда это в корне меняет дело. Тогда остается выяснить чего же он хочет взамен своего молчания.
Зная Полухина с детства, он даже боялся представить, что творится у того в голове.
15
Потрепанный военными действиями «опелек»-полуторка домчал их до города где-то за полчаса. Все это время они провели в полном молчании. Все озадаченно и напряженно думали о том, что их ждет впереди. Какую пакость на этот раз придумал хитроумный комендант города?
Дед Федька с разговорами в душу никому не лез. Тем более самому было о чем подумать. Аккуратно примостился в углу кузова, наблюдая за тем, как пыль клубится в след их автомобиля. Митюша рядом пытался что-то рассказывать, радостно тыкать пальцами в пролетающие мимо пейзажи, но потом, не заметив со стороны Федора особой инициативы и контакта, замолчал, уткнувшись в одну точку.
Что хотел сказать Полухин, отдавая пуговицу? Насколько сильно он информирован и для чего ему это все? Подерягин терялся в догадках, чувствуя, что отныне ходит по краю лезвия ножа, о которое точно порежется, если соскользнет вниз.
Очнулся он от своих мыслей только тогда, когда за бортом уже проплывали городские пейзажи. Проскочили вокзал, заполненный итальянцами, крикливыми и шумливыми в своей энергичности, словно табор цыган прибыл на станцию. Свернули в центр по бывшей коммунистической улице. Поднялись по старому деревянному мосту, тщательно охраняемому специально выделенным постом тайной полиции. Через пару кварталов съехали направо, где на площади, выстеленной брусчаткой, уже толпился народ.
Хлопнула дверь «Опеля» и из него выскочил Василь Подерягин, не забывший про свою винтовку, которая последнее время стала его не разлучной подругой. Еще бы…Мстительно подумал Подерягин. Если бы я был виновен в стольких смертях односельчан, то тоже ходил бы и по нужде с оружием.
— Выходим! Не разбегаемся… — коротко приказал он, отправившись к старшему офицеру в черной эсесовской форме, стоявшему в оцеплении. Они о чем-то поговорили. Офицер указал Василю место.
— Пройдемте! — позвал он деревенских, уже спустившихся вниз и сгрудившихся возле машины. — В связи с последними событиями комендант выделил нам места в портере. Им пришлось немного потолкаться. Прежде чем они добрались до самого помоста. И только тут Федор наконец рассмотрел то, ради чего их всех здесь и собрали. Это была несомненно акция устрашения! На деревянном, наспех сложенном помосте, была построена высокая виселица с настоящей табуреткой, веревкой и всеми положенными атрибутами. Помост пока был пуст, за исключением крепкого мужчины средних лет в форме тайно полиции, который суетливо делал последние приготовления. Видно, на него была возложена участь палача. Конечно же Эрлих Бааде вряд ли стал бы марать собственные чистые ручки о
