Ойтуш увидел, как Айзек сдерживается, чтобы не ударить его. Внезапно ему в голову пришла блестящая идея. Мозговые жучки. Если Катокин прав, и его действительно подставили, то им просто необходимо узнать, кто это сделал. Мозговые жуки помогут ему воскресить провалы в памяти, как помогли и ему.
— Суд объявляет тебя виновным и приговаривает к казни, которая будет исполнена немедленно, — громогласно произнес Айзек.
— Нет! — крикнул Ойтуш, но его голос потонул во всеобщем хаосе. Раньше надо было идеями блистать.
Двое солдат крепко схватили Катокина и поставили на колени. “Они убьют его сейчас!” — подумал Ойтуш и принялся протискиваться вперед, к кострищу. Люди давили его со всех сторон, выкрикивая «Предатель!» и другие, более крепкие слова по отношению к преступнику.
Подобравшись почти к самому центру происходящего, Ойтуш увидел, как солдаты надели на шею Катокина что-то вроде ошейника, а Айзек лично зафиксировал его голову своей хромированной лапищей.
— Нет! Остановись, Айзек! Это ошибка! — заорал Ойтуш под натиском толпы.
Но было уже поздно. Полные отчаяние глаза Ойтуша столкнулись с безжизненным взглядом бывшего офицера. Еще мгновение — и его ошейник дернулся, пробивая насквозь обе сонные артерии. Голова Катокина безжизненно опустилась на плечи; двое подхватили его за руки и уложили на носилки.
Что было дальше — Ойтуш плохо помнил. Айзек сказал что-то по поводу предательства, которое карается смертью, Катокина унесли, а обыватели, насытившись зрелищем, начали потихоньку расходиться по домам.
Еще три часа назад Ойтуш бы радовался подобному исходу, но сейчас внутри него была лишь пустота и твердая уверенность в том, что все они совершили большую ошибку
***
Одним годом раньше
Служитель протектория не прятал лицо. В этом не было необходимости: какой глупец осмелится пойти против тоталитарной системы, которая возводилась столетиями, жернова, который способен перемолоть любого своими гигантскими челюстями.
Мистер Обадайя Лонг не был рядовым полицейским. Он явно был кем-то из высших чинов: об этом говорил и его красный плащ с капюшоном и вежливые, даже дружелюбные манеры.
— Так мы с вами договорились?
— Да. Я выполняю условия контракта, и вы отправляете меня на Остров.
— Совершенно верно. Позвольте узнать, мистер Номи, — Обадайя прищурился, а его тонкие губы тронула полуулыбка. — Зачем вам туда? Вы там будете словно неандерталец, единственный из всех, не обладающий одаренностью.
— Я быстро учусь, и еще быстрее адаптируюсь, — ничуть не смутился его собеседник, — Я умный. Вы сами убедитесь, когда я сдам вам Айзека.
— Нам не нужен Айзек, я повторяю, — Улыбка Обадайи вмиг исчезла. — Пусть он и его команда играются в своей песочнице до поры до времени. Мы полностью контролируем сопротивление, пока оно не лезет во взрослые игры.
— Тогда кто вам нужен?
— Нам нужен тот, кто копает слишком глубоко. Кому известно об Острове больше, чем следует.
Собеседник мистера Лонга поежился от промозглого ветра. На железнодорожной станции, где была назначена встреча, сквозняки дули со всех сторон, пронизывая до самых костей. Осень вот-вот закончится, а там и зима. А зима в заброшенной подземке — испытание то еще. Десятки костров, что разводят в ржавых канистрах не могут защитить от холода. Ты просыпаешься от стука собственных зубов, и уже не можешь заснуть до утра.
Собеседник Обадайи Лонга хорошо знал, что не все повстанцы переживут еще одну зиму, и ему вовсе не хотелось быть в их числе. Умирали не только хилые и слабые дети или старики; прошлой зимой один из дозорных замерз прямо на своем посту.
— Я все понял, — кивнул он, глядя как Обадайя тщательно размешивает сахар в пластиковом стаканчике с кофе. На вид служитель протектория был его ровесником; его лицо и руки были холеными, а пальцы ухоженными и покрытыми прозрачным лаком. Абсолютно черные глаза в сочетании с белоснежными бровями и волосами придавали ему вид немного потусторонний, не удивительно что мистеру Номи хотелось как можно скорее закончить беседу и убраться отсюда.
— Вот и замечательно, — прищурился Обадайя, улыбаясь ему, словно лучшему другу.
Грызла ли совесть того, кто назвался Номи? Он всегда был неудачником. В школе и в университете, из которого его благополучно выгнали. Когда Айзек завербовал его, он решил, что сможет начать все с нуля, но и в подземке он оказался слабейшим из всех остальных. Тогда как все его друзья с энтузиазмом ждали очередной вылазки из лагеря, у него поджилки тряслись до потери пульса. Однако Номи действительно не был глупым: у него хватило ума не показывать своей трусости, а, более того, заставить Айзека и остальных уверовать в его талант и незаменимость.
А еще он знал, что Айзек не победит. Никогда. Какими бы ресурсами он не обладал, протекторий всегда будет на шаг впереди. Меньше всего ему хотелось быть арестованным и гнить в тюрьме, но и перспектива прожить всю жизнь в мерзких катакомбах была не менее отвратной. Поэтому нет, мистера Номи не грызла совесть. Ему было неприятно подставлять друзей, но жизнь есть жизнь, и каждый в ней заботился только о своей шкуре.
***
— Это все, что мне удалось вспомнить, — Ойтуш закончил свой монолог, который длился около часа. — Но этой информации, я полагаю, более чем достаточно.
Он внимательно оглядел пятерых людей, сидящих за столом, задержав свой взгляд на Айзеке.
Тот не выглядел потрясенным, скорее, как человек для которого в эту минуту многое сложилось. А еще, после потери Катокина, Айзек не горел желанием убивать его. Наверняка он знал, что Ойтуш нарушит приказ, отправившись в самоволку, и предвидел, что это может иметь интересные последствия.
— Вы единственные, кому я могу доверять, — добавил Ойтуш. — И я очень надеюсь, что сопротивление, — здесь он вновь пристально посмотрел на Айзека, — Примет правильное решение.
— Ну надо же! — фыркнула Карен, нарушив молчание первой. — Этот треклятый Остров все время был у нас под боком!
— Мы все это время смотрели не туда, — добавил Захария.
— Ты помнишь глубину скважины, Ойтуш? — спросил Протон.
— Нет, говорю же. Будучи ребенком, я не запоминал цифр. Я лишь знаю, что он на дне гигантской океанической впадины.
— Мы никогда не изучали мировой океан, — Тора снял свои большие очки и протер их. — Они отвлекали наше внимание, заставляя смотреть в небо. Если мы сосредоточимся на поиске крупных тектонических разломов, то легко сможем вычислить их местонахождение.
— Получается, Остров — это кусочек земли, спрятанный глубоко в океане… И атмосфера там тоже искусственно созданная, — задумчиво подытожил Айзек.
— Да, огромный
