Доктор Гибсон был фанатичным трезвенником, и Крейгу показалось, что при этих словах в его голосе сталью прозвенело злорадное удовольствие.
— И забудьте о работе на шесть месяцев. У меня сложилось впечатление, что вы вели весьма непростую жизнь. Слишком сложную, если быть точным.
Впервые доктор Гибсон намекнул, что вывел кое-какие заключения из списка людей, посещавших его пациента.
— Если бы меня заставили установить точный диагноз вашего заболевания и причину приступа, я посмел бы предположить, что дело не в функциональном расстройстве, пороке развития или дурной наследственности. Вы, разумеется, понимаете, что я имею в виду, мистер Крейг.
— Понимаю.
— Живите проще, мистер Крейг. Проще, — посоветовал доктор Гибсон. — И ешьте дрожжи.
«Ешьте дрожжи, — подумал Крейг, глядя вслед удаляющемуся доктору Гибсону. — Это действительно проще всего».
В вестибюле больницы Крейг пожал мисс Белиссано руку и вышел на улицу. Он сказал мисс Белиссано, что пришлет кого-нибудь за вещами.
Он ступил в ослепительное солнечное сияние медленно, щурясь от яркого света. Одежда болталась на изможденном теле. День выдался ясным и теплым. Он не сообщил никому, даже Белинде, что выписывается сегодня. Боялся сглазить. Даже открывая дверь, он все боялся, что мисс Белиссано вдруг догонит его, скажет, что произошла ужасная ошибка и его следует немедленно уложить в постель и поставить капельницу.
Но никто не гнался за ним. Крейг бесцельно побрел по солнечной стороне улицы. Прохожие казались ему прекрасными. Стройные девушки шли, гордо подняв голову, слегка улыбаясь, словно вспоминая невинные, но бурные удовольствия прошлой ночи. Молодые люди, бородатые и безбородые, шагали решительно, уверенно глядя встречным в глаза. Малыши, чистые и смеющиеся, в красивых костюмчиках, с неустанной энергией сновали взад-вперед. Старики, опрятные и подобранные, с явным фатализмом воспринимали будущий неминуемый конец, особенно в такой солнечный денек.
Он не заказал номера в отеле. Он один, живой, способен идти, и каждый шаг тверже предыдущего, один, без адреса и дома, бродит по улицам родного города, и ни одной живой душе в мире не известно, где он сейчас: ни другу, ни врагу, ни возлюбленной, ни дочери, ни деловому партнеру, ни адвокату, ни банкиру, ни налоговому инспектору. Никто не может предъявить ему претензий, добраться до него. Коснуться.
По крайней мере в этот момент, в эту минуту он освободил для себя жизненное пространство.
Проходя мимо магазина, торговавшего пишущими машинками, он остановился и стал изучать витрину. Машинки были чистенькими, новенькими, так и манили к себе. Он вошел в магазин. Услужливый продавец показал ему различные модели. Он вспомнил о своем приятеле матадоре, выбиравшем шпаги в мадридской лавке, и сказал продавцу, что вернется и сделает заказ.
Он вышел из магазина. В ушах звучало уютное стрекотание машинки, которую он непременно купит.
Крейг оказался на Третьей авеню, перед салуном, в котором когда-то считался завсегдатаем. Он взглянул на часы. Половина двенадцатого. Самое время выпить.
Он вошел. Салун оказался почти пуст. Двое беседуют у дальнего конца стойки. Мужские голоса.
Подошел бармен, здоровенный верзила в фартуке, розовый и жирный, с перебитой переносицей и бровями, испещренными шрамами. Бывший боксер. Бармен был прекрасен.
— Шотландское с содовой, — заказал Крейг и с огромным интересом стал наблюдать, как бармен наливает виски в мерный стаканчик, выплескивает его в стакан поверх кубиков льда и открывает бутылку содовой. Крейг сам налил содовую, осторожно, наслаждаясь холодком бутылочного стекла, леденившим руку, и долго задумчиво смотрел на выпивку. И наконец с наслаждением ленивого школьника, сбежавшего с занятий, сделал первый глоток.
С другого конца стойки донесся громкий голос:
— И тогда я сказал ей… Знаешь, что я сказал? «Вали отсюда в…» Так и сказал.
Крейг улыбнулся. Он все еще жив.
Все еще живой, он снова отпил из стакана. Ничего вкуснее он в жизни не пил.
ВЕРШИНА ХОЛМА
…Он рисковал. Рисковал снова и снова.
Он играл со смертью. Играл, чтобы ощутить вкус к жизни.
Он не мог существовать по-другому. Не знал иного способа убежать от себя. Если убежать от себя вообще возможно.
А если нет — что тогда?
Часть I
Глава 1
В четверг, возвращаясь домой с работы, он случайно встретил на Пятой авеню Данки Олдриджа. Когда-то они выпили вместе изрядное количество пива и вообще славно проводили время и поэтому сейчас искренне обрадовались друг другу, но эта встреча оказалась роковой. В субботу утром Олдридж и еще один человек погибли.
— Ты куда пропал, Майкл? — спросил Олдридж. — Давненько не видел тебя на летном поле. Или ты прыгаешь тайком от друзей?
— Я женился три месяца назад, — ответил Майкл, полагая, что это достаточно веская причина для исчезновения.
— Поздравляю! — Олдридж хлопнул приятеля по плечу. Данки был крупный мужчина с загорелым лицом, в колледже он играл в футбол. Они с Майклом почти одновременно увлеклись парашютным спортом и совершили немало совместных прыжков.
— Ну и как оно? — спросил Олдридж.
— Все прекрасно, — ответил Майкл.
— Что, пришло время сидеть в шлепанцах у камина? — Олдридж засмеялся — им обоим было по тридцать. — Оставил дурные привычки молодости?
— Отчасти да.
— Ты не нарушишь свой брачный обет, если выпьешь со старым приятелем?
Майкл взглянул на часы.
— До начала моего дежурства по кухне осталось тридцать минут, — сказал он.
Они просидели в баре значительно больше получаса.
— Ты по-прежнему в отличной форме, — заметил Олдридж. — Правда, похудел немного — семейная жизнь, ясное дело…
— Я отжимаюсь по утрам.
— Знаешь, у нас появилась пара рисковых новичков. В субботу утром хотим сделать вчетвером звезду. Если найдем четвертого. Кого-нибудь вроде тебя.
Майкл заколебался. После знакомства с Трейси он еще не совершал затяжных прыжков. Он был слишком увлечен своей женой и проводил с ней все свободное время. Встреча с приятелем всколыхнула старые воспоминания. Олдридж не был его близким другом, они виделись только на аэродроме и в ближайшем баре, ни разу не обедали вместе, Майкл не собирался приглашать его на свадьбу и не знал, республиканец, демократ или маоист его приятель, женат ли он, богат или беден и почему его звали так чудно — Данки. Но они прекрасно ладили, и Майкл доверял ему.
— Что ж, недурная мысль, — сказал он.
— Приводи жену. Доставь ей удовольствие. Пусть посмотрит на мужа, парящего в небе, как ангел.
— Может, и приведу. Если удастся поднять ее с постели в субботу утром.
— Объясни жене, что ей здорово
