– «Санта-Каталина» дала течь и пошла ко дну. Своим спасением я обязан этому человеку, – Сальварес указал рукой на капитана «Чёрного коршуна».
Хуан Каналес окинул спутника Сальвареса изучающим взором. В душе возникло странное чувство. Подтянутый красивый моряк по возрасту годился ему в сыновья и отдаленно кого-то напоминал. Виделись прежде? Вряд ли. Где, когда, при каких обстоятельствах? Каналес бы не забыл. Ошибся старый пройдоха.
Парень пристально смотрел на него, и казалось, взгляд острый, как шпага, безжалостно ранил сердце, проникал в самые потаенные уголки далеко не безгрешной души, необъяснимым образом воскрешая в памяти события давно ушедших лет. Каналеса невольно покоробило. Зеленые, как волны, глаза незнакомца пылали лютой ненавистью.
– Сеньор, – бывший капитан «Андалусии» слегка склонил голову в знак приветствия, – ваш поступок благороден и смел. Я хочу знать ваше имя. Имя еще одного достойного сына нашей славной родины – Испании!
Сальварес был готов поклясться, что пирату стоило немалых усилий оставаться внешне невозмутимым, тогда как в его душе шла отчаянная борьба совершенно неясных Сальваресу чувств. Понять причину того, что происходит с Морисом Лагартом, он не мог.
– Мое имя станет последним, что ты услышишь в своей жизни, – негромко, так, чтобы его слова не достигли ушей остальных находящихся на палубе испанцев, сказал пират Хуану Каналесу и выдохнул гневно: – Тварь!
После резко отвернулся и стал стремительно спускаться по шторм-трапу в шлюпку. Изумленный Родриго Сальварес последовал за ним.
Каналес оторопел от странной угрозы, но счёл её результатом недоразумения. Глядя вслед быстро удаляющейся в наступающих сумерках шлюпке, он почесал покрытый щетиной подбородок и пробормотал под нос:
– Молодчик принял меня за другого. Обознался. Мы никогда не встречались прежде. Зуб даю! Я бы запомнил. Но эти глаза! Зелёные, как море. Холодные, как лёд. Почему мне кажется, что я видел похожие? У кого? Эх, память не та, да и годы бегут – не остановишь! – посетовал пожилой моряк и снова закурил, глубоко затягиваясь.
Вскоре сумерки сгустились, и стало совсем темно. На кораблях, стоящих в бухте, зажгли бортовые, топовые, штаговые (20) и кормовые огни.
Встретив Мориса Лагарта на «Чёрном коршуне», Джек Уильямс заметил его непривычно возбужденное состояние.
– Как всё прошло? – поспешил поинтересоваться он.
– Недурно, – ответил тот. – Но пусть моя душа отправится к чертям, если я не сведу счеты с одним подонком, которого встретил на галеоне.
Родриго Сальварес догадался о смысле реплики, сказанной по-английски, и с подозрением взглянул на капитана пиратского корабля:
– Откуда вы знаете Хуана Каналеса? Мне показалось, вы чуть не бросились на него, чтобы убить! Чем он вам не угодил?
– Какое вам дело? – огрызнулся Лагарт и добавил спокойнее: – Да, кстати, Сальварес, спасибо. Вы мне здорово помогли.
– Значит, я и мои товарищи можем быть свободны?
Капитан «Чёрного коршуна» ответил не сразу. С минуту молчал, сверля испанца испытующим взором.
– Я помню о нашем уговоре, сеньор офицер, – сказал он, наконец, – и прекрасно понимаю, что галеон «Священный путь» для вас – идеальный вариант. Но, черт побери, дружище, вы ведь неглупый человек. Отпуская вас с вашими приятелями сейчас, я рискую безопасностью «Чёрного коршуна» и команды.
– Я даю вам слово, что сохраню вашу тайну до самого прибытия в Испанию.
– А боцман с писарем? За них вы можете поручиться?
– Нет. Не уверен.
– Уже поздно. Я обещал отпустить вас и, клянусь морской ведьмой, уговор не нарушу. До завтра я решу, что делать.
– Очень на это надеюсь.
– Слово храброго испанского шкипера, – иронично произнес отчаянно дерзкий, но обаятельный авантюрист.
Глава 8. Находка на скалах
Едва забрезжил рассвет, от «Чёрного коршуна» отвалили две шлюпки. В одной – Джек Уильямс и еще несколько человек, в другой – помощник штурмана Алекс Прайд с матросами. Пираты вооружились мушкетами, в шлюпки погрузили запас пороха, пуль и пустые бочонки. Целью ранней экспедиции являлась охота на диких птиц и животных, а также пополнение запасов пресной воды.
Высадившись на берег, морские разбойники отправились вглубь острова. Там среди густых зарослей из-под скал били кристально чистые источники и водилась непуганная дичь. Ближе к полудню отряд Алекса Прайда, настреляв достаточно дичи и набрав воды, двинулся в обратный путь. Джек Уильямс со своими людьми продолжал охоту.
В это время на «Чёрном коршуне» тоже кипела работа. Корабельный плотник занимался починкой треснувшей под жестоким напором вчерашнего ураганного ветра фор-стеньги. Поскольку заменить её на новую пока не представлялось возможным, решили как следует её укрепить, чтобы она могла выдержать максимальную нагрузку. Плотнику помогали несколько матросов-подмастерьев.
Совершив вместе с боцманом обход корабля, капитан вернулся к себе в каюту. Ему предстояло определиться, как поступить с тремя испанцами, находящимися на борту. Задерживать их дольше не имело смысла, отпускать было опасно, так как рядом стоял галеон испанского королевского флота. Именно его присутствие спутало карты пиратского вожака. Он действительно собирался высадить испанцев на остров и забыть об их существовании. Однако теперешняя ситуация не позволяла этого сделать. Будь на месте Лагарта другой пират, он, не задумываясь, избавился бы от неугодного общества. Но капитан «Чёрного коршуна», несмотря на приписываемую ему кровожадность, ей как раз не отличался и не мог вот так запросто лишить человека жизни. В его мятежной, не до конца огрубевшей и ожесточившейся душе странным образом сохранялись своеобразные понятия о чести и достоинстве, уживались расчетливость и порядочность, цинизм и благородство. И хотя понятия эти в представлении молодого моряка были весьма расплывчаты, он никогда от них не отступал, если позволяли обстоятельства. В этом состояла суть его сложной противоречивой натуры.
Пока Морис Лагарт ломал голову над занимавшим его вопросом, отряд Джека Уильямса, пополнив запасы провианта и воды, повернул назад, к северному побережью, спеша возвратиться на корабль. Неожиданно внимание Уильямса привлек громкий шорох в кустах. Сделав знак остальным остановиться и не шуметь, помощник капитана обнажил саблю и осторожно направился в ту сторону, откуда, как ему показалось, доносился звук.
Подойдя к скалистому обрыву, он увидел лежащих на земле двух человек. Их испачканная, местами разорванная, но дорогая и вычурная одежда указывала на знатное происхождение.
– Вельможи? – удивился Джек. – Каким ветром занесло их на эти дикие скалы?
Чуть поодаль он заметил еще троих. По виду они напоминали матросов военного корабля, о чём свидетельствовало одинаковое черное облачение.
Вдруг один из «вельмож» открыл глаза и, обратив затуманенный взор на Уильямса, хрипло прошептал пересохшими губами:
– Во имя Всевышнего, помогите! –
