Глава 17. Визит к губернатору
Еще раз обсудив с помощниками детали предстоящего дела, Морис Лагарт сел за написание послания в адрес губернатора Валенсии с требованием выкупа в сумме двадцать тысяч дублонов за голову адмирала дона Мигеля де Сепульведа. Вернее не за голову, а за то, чтобы он вернулся домой целым и невредимым. Покончив с этими каллиграфическими упражнениями, Лагарт дал краткие указания Джеку Уильямсу, который во время его отсутствия всегда оставался старшим на корабле.
Сегодня ночью капитан «Чёрного коршуна» собирался высадиться на побережье неподалеку от Валенсии, а корабль должен был идти дальше на северо-восток к островам Колумбретес (Змеиным). Но перед этим прожженный авантюрист Лагарт планировал еще кое-что провернуть.
Адмирал де Сепульведа и штурман Фернандес обедали в предоставленной им каюте, когда до их слуха долетели выстрелы, крики, топот ног и лязг холодного оружия, доносящийся с палубы. Звуки яростной борьбы стремительно нарастали.
Адмирал и штурман не успели опомниться, как дверь в каюту распахнулась от удара тяжелого матросского сапога, и на пороге возникли ухмыляющиеся небритые субъекты с мерзкими злобными рожами, воняющие потом, порохом и перегаром, вооруженные абордажными саблями.
– Что… что всё это значит? – в недоумении воскликнул дон Мигель, поднимаясь им навстречу.
В ответ – грубый хохот.
– Захват? Мерзавцы! Что вы сделали с капитаном и помощником? – потрясенный адмирал ужаснулся их возможной участи.
Удар кулаком в лицо сбил его с ног. Фернандес поспешил помочь адмиралу подняться, с ненавистью глядя на разнузданных негодяев.
– Болтать не велено, господа пленные. Поющий Неаполитанец любезно просит вас освободить эти апартаменты и приглашает прогуляться в трюм, – нагло выдал один из головорезов на смеси испанского и итальянского языков, и бросил своим: – Вяжите их, парни.
Приказание исполнили в момент. Связанных испанцев выволокли из каюты и потащили туда, куда указал главарь. Крышка трюмного люка захлопнулась. Адмирал королевского флота Испании и его верный штурман очутились в зловонной тьме тесного душного помещения.
В воды Валенсийского залива «Чёрный коршун» вошел под вечер и взял курс севернее самого порта. Тот охранялся мощными фортами с тяжелой артиллерией. Существовал определенный риск нарваться на дозорные корабли и попасть в поле зрения бдительной портовой охраны. Поэтому на пиратском корабле огни предусмотрительно зажигать не стали, и с наступлением темноты он стал практически неразличим.
Когда до намеченной капитаном точки высадки оставалось не более двух-трех миль, он приказал готовить шлюпку. Взяв рекомендацию адмирала де Сепульведа и послание губернатору Валенсии, надев поверх камзола перевязь со шпагой (палаш, который обычно носил, Лагарт решил оставить, так как это абордажное оружие могло привлечь ненужное внимание и вызвать вопросы, к тому же, являлось более массивным и тяжелым, чем тонкая изящная шпага), не забыв про кортик и пистолет, капитан «Чёрного коршуна» обратился к помощнику:
– Пожелай мне удачи, Джек.
– Ты здорово рискуешь, идя один в это испанское логово. Вдруг тебя узнают?
– Я никогда там не был. Кто может меня узнать?
– Да мало ли кто? Адмиральский штурман тебя вспомнил, хотя прошло более пяти лет, как погиб «Золотой орлан» и его команда. Ты – парень видный, морда запоминающаяся, запросто можешь нарваться на тех, с кем когда-то имел дело. Рискованная затея, черт побери!
– Риск щекочет нервы. Клянусь Создателем, ничто так не возбуждает, как сознание того, что ты ходишь по лезвию клинка, и в любой момент можешь отправиться на свидание к костлявой. Тем более, двадцать тысяч золотых – разве не повод рискнуть?
– Будь осторожен. Ты остаешься один, корабль уйдет. Случись что – мы не сможем тебе помочь. Я бы на твоем месте взял с собой кого-нибудь из команды.
– Не считаю нужным. Один человек не так цепляет внимание. А собственноручно написанная и заверенная печатью рекомендация адмирала де Сепульведа вполне удостоверяет мою личность как шкипера испанского торгового флота Мануэля Дорадо. Кому придет в голову оспаривать это?
– Меня ты, допустим, убедил. Главное, чтобы тебе поверил губернатор и его братия.
– У них нет оснований мне не верить.
– Не будь таким самоуверенным, капитан. То, что ты задумал, опасно, и малейшая ошибка может стоить тебе жизни.
– Я знаю, на что иду, – серьезно ответил Лагарт. – И ради чего. По вине испанцев я потерял очень многое: родных, близких, друзей. И платить за это они будут своим золотом, кораблями и спокойствием. До тех пор, пока не прикончат меня.
– Брось, Морис, не говори так, – заметил Уильямс в ответ на его последнюю реплику. – Я желаю тебе удачи и верю, что она не оставит тебя. Ведь ты у нас везучий, черт!
Ночь выдалась темная, беззвездная и холодная. Ветер протяжно завывал в снастях и мачтах «Чёрного коршуна», который, чуть увалившись на правый борт, лег в дрейф под парусами в видимости испанского берега. На побережье мерцали огоньки рыбацких хижин. Они стали основным ориентиром для капитана пиратского корабля. Шлюпку уже спустили на воду. Четыре матроса-гребца расселись на банках, установили весла в уключины, готовые отвалить по первому слову отчаянного командира.
Стоя на палубе у перекинутого через фальшборт шторм-трапа, Морис Лагарт напомнил помощнику:
– Ждите меня у Змеиных островов. Я постараюсь не задерживаться.
– Да хранят тебя твои морские покровители, капитан, – ответил Джек Уильямс.
Лагарт дружески хлопнул его по плечу, быстро сошел в шлюпку. Матросы налегли на весла, и суденышко полетело к берегу. Высадив вожака, разбойники поспешили обратно к «Чёрному коршуну».
Под командованием Уильямса пиратский корабль взял курс на северо-восток к маленькому архипелагу, где должен был крейсировать, дожидаясь возвращения дерзкого до безрассудства капитана, решившегося на опасную затею с выкупом.
* * *
Дом губернатора Валенсии находился неподалеку от порта, на холме, с которого открывался великолепный вид на гавань и Валенсийский залив. Яркое утреннее солнце уже взошло над морем и играло золотистыми бликами на гребнях волн.
Губернатор дон Бернардо Альваро Аугусто де Трильо-и-Вильегас еще нежился в постели – он вообще был любителем подольше поспать, когда ему доложили, что крайне встревоженный молодой человек желает видеть его по срочному делу.
– Ну, какие могут быть дела в такую рань? – недовольно пробурчал дон Бернардо, садясь на кровати.
Она жалобно заскрипела под его внушительным весом. Дон Бернардо – дородный мужчина лет под шестьдесят, медлительный и ленивый, имел добродушный нрав. Однако сейчас испытывал раздражение. Ему не дали, как следует выспаться, а вставал он обычно ближе к полудню. Одевшись с помощью слуги, дон Бернардо, зевая и потягиваясь, проследовал в кабинет для приема посетителей, где ожидал дерзнувший поднять его с постели раньше привычного часа красивый молодой сеньор в запыленной одежде и грязных сапогах, уставший и явно стремившийся как можно быстрее передать губернатору ту важную информацию, которой он обладал.
– Ну-с, молодой человек, и что привело вас ко мне в столь ранний час? – губернатор
