Его левая рука теперь болела, саднила и плохо слушалась. Но Андрей был уверен в своих силах, и даже рана его особо не беспокоила. Больше он боялся за ребенка, привязанного им к понтону. Если террорист прорежет оболочку, девочка все равно утонет — сдувшийся «банан» утянет ее ко дну. А тот, словно прочитав его мысли, внезапно переменил направление своего замаха, и Лавров еле успел остановить нож, почти достигший туго накачанного резинотканевого баллона. Впрочем, раздавшееся вслед за этим слабое шипение дало понять, что конец ножа все же успел проколоть понтон. Теперь время схватки измерялось тем его куцым огрызком, в течение которого «банан» еще мог держаться на плаву.
Не выпуская руки террориста, Андрей глубоко вдохнул и, увернувшись от удара ногой, нацеленного ему в пах, обхватил Абу-Махмуда ногами и, резко качнувшись назад, кувыркнулся вниз, уходя в глубину и увлекая с собой террориста. Тот, скорее всего, никак не ожидал подобного кульбита и поэтому, оказавшись под водой, отчаянно забился, пытаясь вырваться. Свободной рукой он на какое-то мгновение схватил Лаврова за горло, но тот, перехватив ее левой, сумел ослабить тиски пальцев и, откинувшись назад, освободиться от захвата. Андрей всеми силами тянул время, твердо зная, что оно работает на него. И эта тактика начала себя оправдывать.
Кружась под водой и до предела напрягая мышцы рук, ног, спины, каждый из непримиримых врагов готов был погибнуть сам, но не дать выжить другому. Однако если Лавров имел очень солидную подготовку по части ведения подводного боя и был способен находиться под водой до трех минут, то Абу-Махмуд в этом ему уступал, и весьма ощутимо. К тому же перед тем как неожиданно для себя оказаться в толще воды, Джаббахи не успел сделать жизненно важного вдоха, что в разы убавило его шансы на благополучный исход схватки.
Менее чем через полминуты Абу-Махмуд ощутил нестерпимое желание немедленно подняться на поверхность и сделать хоть маленький, хоть самый крохотный глоток свежего воздуха. Но это было невозможно. Его воинственный пыл моментально иссяк и обратился в нарастающий приступ отчаяния и даже ужаса. Он вдруг понял со всей леденящей душу определенностью, что на сей раз проиграл окончательно и бесповоротно. Впрочем, если бы он знал, что сейчас они погибнут оба, то это хотя бы послужило для него пусть и слабым, но утешением. А Джаббахи, раз за разом испытывая судорожные рывки грудной клетки, с каждой секундой все больше слабея, с безграничной горечью вдруг осознал: он погиб. Один! Его ненавистный враг победил и будет жить…
В какое-то мгновение, не в силах терпеть эту кошмарную, запредельную муку удушья, Абу-Махмуд не выдержал и сдался. Он открыл путь воде, которая миллионом колючих, холодных ежиков ворвалась в его легкие. В голове полыхнуло страшное зеленое пламя, и он, обмякнув, медленно пошел вниз…
Андрею эта схватка тоже далась непросто. Еще до этого он успел основательно вымотаться, пока добирался до «банана». Кроме того, сильно саднила раненая рука. Поднявшись на поверхность, он некоторое время обессиленно лежал на спине, активно вентилируя легкие. Потом Лавров огляделся и поплыл к понтону, уже больше чем наполовину ушедшему в воду, но… никого там не увидел. Он и до этого боялся, что девочка, ослабевшая от пребывания в холодной воде и сильнейшего стресса, может не выдержать всех этих нагрузок и перестанет бороться за жизнь, покорившись обстоятельствам. Ошеломленный ее отсутствием, Андрей с досадой выпалил:
— Да что ж это такое?!! Твою дивизию…
До крайности раздосадованный исчезновением своей, как теперь он про себя называл, «крестницы», он решил, что девочка нахлебалась воды и теперь ее придется доставать и откачивать. Но как ее откачаешь, находясь в открытом море? Неожиданно ожил его «переговорник», о котором Лавров уже совсем забыл:
— Батяня, мы на связи! — услышал он голос Дана. — Что там у вас? Идем на моторной шлюпке, но не знаем, как вас найти. Вы нас слышите? Блин, этот мотор еле чирикает. То ли дело наши «Нептуны»!
— По сути дела, нет, ничего не слышу. Лучше выстрели из пистолета. А у меня тут беда… Девочка куда-то пропала…
Но в этот момент с другой стороны «банана» откуда-то снизу, как будто вынырнув из воды, осторожно выглянула его «крестница», которая, стуча зубами от холода, обрадованно спросила:
— Это вы, сэр? А я подумала, что это тот страшный, бородатый человек с ножом. Он утонул?
— Ну, скажем так, он выронил свой нож, и ему теперь придется долго его искать на дне. А к нам уже плывет лодка, и ты скоро будешь на корабле со своей мамой. Слышишь, что-то хлопнуло? Кстати, — переключился он на разговор с Даном, — вы идете справа от нас, примерно метрах в пятистах. Звук мотора уже слышу.
— Понял, командир! — бодро откликнулся тот. — Берем вправо.
Через минуту уже отчетливо стало слышно почти шмелиное жужжание мотора, и среди волн показался силуэт шлюпки с сидящими в ней людьми.
Эпилог
…Андрей тяготился своим пребыванием в госпитале и считал каждый прожитый день, приближающий его к выписке. Сюда он попал с большой кровопотерей и сильным переохлаждением организма. Кроме того, уже в госпитале установили, что через рану в его организм проникла пусть и не смертельная, но довольно-таки коварная инфекция. Обследовавший его профессор сокрушенно констатировал:
— А чего же вы хотите, батенька? Балтийское море усердно загрязняют все, кому не лень. Там и химические бомбы, и радиоактивные отходы, и всякая зараза…
Увидев, что его пациент чему-то рассмеялся, профессор недоуменно пожал плечами.
— Вам это кажется смешным? — с долей укора спросил он.
— Нет, нет, что вы! Просто… мои подопечные имеют обыкновение меж собой именовать меня Батяней, — пояснил Лавров. — Как же я соскучился по своей — я их иногда так называю — «дикой дивизии»! До чего же у вас здесь скучно…
— Ну, молодой человек, не вы первый открыли, что болеть — самое скучное занятие на свете… — теперь рассмеялся уже профессор. — Смотрите телевизор, читайте книги, ухаживайте за девушками… — перейдя на шепот, добавил он.
Когда профессор вышел, Андрей поднял телевизионный пульт и, заранее испытывая зверскую скуку, нажал на кнопку включения. Экран замигал, на нем появились участники какого-то не очень остроумного шоу, при этом претендующего на некоторую даже «звездность».
