— Не заблуждайся, ему помимо этих богатств еще и власть была нужна, очень нужна! Он отравлен вседозволенностью и уверенностью, что силой и деньгами способен решить любую задачу.
Войцех обнял Карима, добавив:
— А за костюмчик извини, испортили его «байские овчарки», не захотели по-хорошему, вздумали защищать своего вожака.
Тут подъехал джип, из него выскочил разгоряченный, еще не остывший от боевой схватки, Александр, потрясённо замер, глядя на Войцеха. Карим усмехнулся:
— Ну, что замер? После схватки с сотней подготовленных боевиков и не такое можно увидеть. Самое главное — жив, здоров и бая выдал, как на блюдечке. Мой братишка, Войцех, по-другому и не умеет работать!
Продолжая смотреть на этого человека, совершившего самый настоящий подвиг, всё еще не веря своим глазам, Александр принялся докладывать:
— Товарищ, командир, по Вашему приказу лейтенант, — тут он запнулся, смущенно развел руками, — ёлки-палки, я же здесь не лейтенант, а просто боец, в общем, прибыл, жду Ваших дальнейших указаний.
Карим подошел к нему, внимательно посмотрел:
— Ну что? Отвел душу? И в рукопашке поучаствовал?
— А как же? Моя мама, царство ей небесное, говаривала в таких случаях: «Было лето и корове». Вот и мне довелось поработать, а то всё в доме, да в доме. Перед товарищами даже неудобно, вроде как каптенармус какой-то! Нет, я понимаю, Вы у нас — голова всему. Мне Степан, наш командир, так говорил: «Ежели, что с Каримом Юсуфовичем случится, пусть даже волос с головы упадет, то лучше тебе не жить на этом свете, ты подвел тогда всю команду. Учти, ответственность очень велика и это дело я доверяю только самым-самым из команды». Я-то, конечно, все понимаю, но обидно, другие, вон как у Олега, столько дел уже наворочали.
Карим потрепал его по плечу:
— Приказ мой простой. Сажай гостей в свой лимузин, да бери эти мешочки, их сразу в мой кабинет под охрану двоих, только я туда могу ступить. Ясно? За эти мешочки много крови, слез пролито. Это теперь народное достояние. Не подведи меня.
— Да, когда же я Вас, товарищ командир, подводил? Не беспокойтесь, будет все в целости и сохранности. Сам запру кабинет, а ключ будет только у меня и бойцов самых надежных поставлю, да сам буду почаще проверять, присматривать, раз такое дело.
— Вот и отлично. Отвезешь гостей в дом, по дороге заедешь за Опанасом. Они должны привести себя в порядок, а ты их покормишь и отвезешь на станцию. Какой поезд, какой вагон — помнишь?
— Так точно, билеты у меня.
— Затем — этих, — он указал на Николая с Иваном и Гасаном. — Не забудь положить всё, что приготовили им в дорогу. Ну а если я управлюсь, то сам провожу. Исполнять!
— Есть, исполнять!
Он тут же принялся грузить в багажное отделение джипа мешки и наволочки.
Карим подошел к Войцеху, Николаю, Гасану и Ивану.
— Парни, я не прощаюсь, обязательно провожу.
Он еще чего-то хотел сказать, но как-то сгорбился, махнул рукой и быстро зашагал к своей машине, а друзья молча стояли и смотрели, как он вскочил в машину и «рванул» туда, где еще звучали выстрелы.
Глава 3. Эвакуация
К ним подошел Александр. Показал рукой на джип:
— Прошу, надо ехать.
Как только они расселись, Александр лихо «рванул с места». Не прошло и семи-восьми минут, как они подъехали к одной из пятиэтажек. Александр принялся мигать фарами, а еще через несколько минут они, уже в обществе Опанаса, мчались к дому Карима. Встречавшая их в воротах, команда Александра принялась было расспрашивать его. Но, увидев вид Войцеха, его выражение лица, растерялись и только ошеломленно смотрели на него, избегая сумрачного, тяжелого взгляда этого человека. Даже их начальник и то приумолк, увидев, во что превратился комбинезон, шлём с забралом и высокие шнурованные ботинки, а также, липкие от крови, «Вал», ПСС и другое вооружение. Так, под молчание бойцов, они и проследовали по своим комнатам. Войцех, как вошел к себе, яростно содрал комбинезон, затем все остальное и в одних трусах пошел в ванную комнату. Там взял мочалку густо намылил ее и принялся так же яростно тереть ею руки, лицо, шею. Вошедший, спустя некоторое время, Опанас несколько минут смотрел на него затем подошел к нему, приобнял за плечи.
— Кончай, братишка, кожу сотрешь, она тебе еще пригодится.
Войцех повернул к нему свое лицо. И тут Опанас увидел его глаза. Они были наполнены такой тоской, что у него сердце на миг дрогнуло и просто перестало биться. Крепко прижав его к себе, поглаживая успокаивающе по спине, проговорил:
— Ты же, Егор, братишка, нелюдь бил. Они же этих трудяг вон как загнули, сколько крови, слез успели пролить. Вот ты и воздал им по их заслугам, как там наши предки говорили: «По заслугам и честь». А она проста — «Собачья могила»! Ты теперь, Егор, в этом крае герой. Вон уже как на тебя смотрят.
Войцех горько усмехнулся:
— С ужасом! Разве не видно?
— Нет, братишка, им-то ясно, — «бандита окоротить без крови не получится». И для них очевидно — ты просто выбрал для себя, что важнее, кровь этих трудяг, или бандитская.
— Ты меня не понял, Опанас. Я же бил только шестерок этого режима, а не самих организаторов. А это кто? Обманутые, принужденные этим упырем к бандитизму, люди.
— Э-э, не скажи… У них же был выбор, разве не так?
— Все, конечно, так, Опанас, но ведь не родились же они бандитами. Большинство из них были такими же трудягами. Разве их этому учила прежняя власть, родители? Этому промыслу их научили, а большинство из них просто заставили эти упыри, захватившие власть. Примеров ты сам знаешь, полно! Наработали, сволочи! Кого шантажом, кого наркотиками, кого силой, замазав кровью — этих гнусных примеров много.
— Егор! Ты уж извини, что я, вопреки конспирации, вновь тебя зову тем именем,
