Позже Совет десяти стали считать оплотом небольшой группы, олигархии внутри аристократии в противовес сенату, где представительство было шире. Впрочем, конфликты Совета десяти и сената происходили редко, так как обоими органами обычно управляли одни и те же люди. Совет десяти, как уже объяснялось, никогда не действовал в одиночку. Обычно в заседаниях принимали участие 17 человек, наделенных правом голоса, в том числе дож и его советники. На заседаниях присутствовал и один из государственных поверенных; если ему казалось, что Совет превышает свои полномочия или отступает от законов, он мог передать дело на рассмотрение Большого совета. Для принятия важных решений дополнительно приглашались 15–20 сенаторов. При обсуждении международных дел требовалось присутствие «главных старейшин». В результате решения Совета десяти и сената инициировались теми же руководящими органами. В этом смысле противоречий между ними не было. Однако Совет десяти принимал бразды правления в годы войны, когда требовались быстрота и секретность, в частности при смене союзников. Ответственные руководители, принимавшие решения по важным вопросам, также нуждались в одобрении Совета десяти, особенно если речь шла о непопулярных мерах, которые вряд ли одобрил бы сенат. Например, чтобы заключить мир с турками в 1540 году, Совет десяти организовал переговоры об условиях, которые сенат первоначально не одобрил, но впоследствии вынужден был принять.
Руководителей, которые составляли фактическое правительство Сиятельнейшей республики, было шестнадцать: дож, советники дожа, главные старейшины и главы Совета десяти. Они составляли так называемый «внутренний круг». Остальные члены Совета десяти, старейшины по военно-морским и материковым делам, три главы Совета сорока и трое государственных поверенных располагались на краю «внутреннего круга». Кроме того, туда входили около 40 действующих послов и полководцев, выполнявших важные задания за пределами города. Представителей «внутреннего круга» нельзя было повторно избирать на ту же должность сразу по окончании срока их службы. Каждый советник дожа, главный старейшина или глава Совета десяти по окончании срока службы обязан был взять «отпуск», обычно одно– или двухгодичный, прежде чем снова занимать тот же пост. Но человек, который в течение года служил советником дожа, часто еще до конца следующего года становился главным старейшиной, а затем попадал в Совет десяти и даже становился одним из его глав. Сроки службы ни на одном посту не превышали полутора лет. Посты чередовались: члены «внутреннего круга» то и дело покидали его, но через несколько месяцев возвращались, получив другой, не менее важный пост. Когда нечто подобное происходит в современной Италии, где часто сменяется кабинет министров, происходящее пренебрежительно называют «перетасовкой». В Венецианской республике подобные действия не вызывали правительственных кризисов; все было именно так запланировано, чтобы избежать сосредоточения власти в руках отдельных личностей и вместе с тем сохранять ответственные посты в опытных руках.
Точку зрения венецианцев на работу правительства около 1520 года изложил Гаспаро Контарини, который и сам служит ярким примером венецианского государственного деятеля. Гаспаро был потомком дожа, при котором одержали победу в войне за Кьоджу. Предки и талант красноречия, позволившие Гаспаро Контарини стать хорошим послом, позволили ему сделать стремительную карьеру. Правда, начал он сравнительно поздно, так как в юности посвятил себя литературе и богословию. Он входил в группу религиозных аристократов, которых отвлекло от ученых занятий в Падуе поражение 1509 года. Подобно многим представителям своего поколения и поколения Лютера, Гаспаро задавался вопросом, как следует жить, дабы заслужить вечное спасение. Двое его ближайших друзей решили для себя этот вопрос, став монахами; они призывали Гаспаро последовать их примеру. Решив, что спасение не требует ухода от мира, Гаспаро вел активную жизнь, служа своей семье и преумножая ее богатства. В 36 лет его назначили магистратом, он занимался межеванием и осушением земель в долине По. Затем, в 1520 году, он отправился посланником к молодому императору Карлу V в Вормс и добился его уважения. По возвращении Гаспаро попал на край «внутреннего круга» венецианского правительства, став старейшиной по военным и материковым делам. После еще одного блестящего посольства, на сей раз в Риме, он вошел в центр «внутреннего круга» и по очереди становился великим старейшиной, главой Совета десяти, советником дожа. Затем его, по выражению одного пожилого сенатора, «украл» папа римский, лишив Венецию утонченнейшего аристократа и сделав его кардиналом. Став духовным лицом, Гаспаро Контарини уже не мог занимать государственные посты в Венецианской республике. Папа привлекал его к участию в переговорах, которые могли придать мирный оборот Реформации. Международная репутация государственного и церковного деятеля снискала Контарини высочайшую оценку.
Трактат Гаспаро Контарини начинается размышлениями о том, какая форма правления является идеальной. От Аристотеля и других античных авторов он узнал о преимуществах смешанной формы правления, содержавшей в себе элементы монархии: нечто от правления «меньшинством» и нечто от правления «большинством». Считая Венецианскую республику близкой к совершенству, так как она сохраняла свободу дольше всех античных полисов, даже дольше Рима, Контарини описал венецианскую систему взаимодействующих советов как гармоничное сочетание всех трех форм правления. В соответствии с его точкой зрения Большой совет представлял «большинство», которое Контарини называет также народной стихией и общностью граждан (правда, к гражданам он причислял лишь тех, кого мы называем знатью). Он ощущал потребность в немногих словах оправдать исключение из числа граждан простолюдинов, то есть отстранение их от участия в верховной власти; тогда такая практика была повсеместной. Еще в нескольких словах Контарини отстаивал принцип, который считал исключительно венецианским, о том, что аристократия (то есть гражданство) может быть основана только на праве рождения и не зависит от благосостояния. В массе своей граждане, ограниченные таким образом сенатом и Советом десяти, по мнению Контарини, и составляют «меньшинство», которое заслуживает большей власти благодаря своим способностям, своим владениям и полученной подготовке, в то время как дож предоставляет Венеции преимущества монархии, однако без ее недостатков. Контарини, написавший свой трактат в то время, когда Венеция, перенесшая Итальянские войны и сохранившая практически в неприкосновенности свои материковые владения, производила сильное впечатление на современников, предложил в качестве объяснения величия родного города именно гармоничное сочетание различных форм государственной власти «посредством чудесной добродетели и мудрости наших предков». Многие иностранцы, в том числе флорентийцы, с восхищением относились к государственному устройству Венеции.
Практическая политика
Когда дурные средства обузданы,Правители ж за добродетель избраны…Сонет из предисловия к лондонскому (1599) изданию трактата Контарини «О магистратах и устройстве Венецианской республики»В идеальном республиканском правительстве на высокие должности выбирали за заслуги перед обществом, например за успешно проведенные
