Осоргин обрисовал ситуацию в Египте, сделал это выразительно и коротко, зная, что председатель не терпит, когда размазывают кашу по тарелке. Когда он перешел к заговору англичан против Хвата, председатель сам бросил ему спасательный круг:
– На какой основе англичане планируют вербовать этого Хвата?
Осоргин посмотрел на Васина, но тот всем видом показывал, что дополнять доклад не имеет желания.
– Мне даже неудобно говорить, но они добыли фото его жены, которая. с черным догом. – Осоргин засмущался и покраснел, словно сам имел несчастье попасть в историю с этим проклятым кобелем.
– Что с черным догом? – не понял председатель, воспитанный в духе аскетического большевизма и считавший вершиной разврата так называемый оральный секс.
– Ну он. это самое. я могу показать фото. – мялся Осоргин и вдруг ляпнул: – Да она живет с черным догом!
Сообщение застало председателя врасплох, такое ему и в голову не приходило, он поморщился, словно съел целый лимон, и упавшим голосом молвил:
– Какая мерзость! Неужели это возможно?
– Вот фото. – лицо у Осоргина стало блевотным.
Но председатель резко отбросил от себя фотографии и скривился еще больше.
– Мы предлагаем срочно отозвать военного атташе! – бодро заявил Осоргин.
Наступила пауза.
– Но я же должен согласовать это с министром обороны, которому он подчинен. Интересно, что я ему скажу? И неужели мы будем писать об этой гадости в ЦК партии?! – одна мысль, что честные партийцы, включая секретарей ЦК и членов политбюро, будут читать такую вульгарную докладную записку, привела председателя в ужас.
– Можно придумать что-нибудь другое, – вставил Васин. – Найти иной предлог для отзыва. Кто нас проверит?
Тут он совершил ошибку: такие предложения вносят совсем на другом уровне.
– Я никогда не обманывал партию и вам не советую! – нахмурился председатель и задумался.
Присутствующие почтительно молчали, следя за вызреванием оптимального выхода из тупика.
– Вот что: этого негодяя надо ликвидировать! – решительно сказал шеф.
– Хвата? – перепугался Васин.
– Нет. Этого мерзкого кобеля! Как писал Уильям Блейк, «Червь рассеченный плуг не клянет». - председатель сам писал стихи и любил блеснуть эрудицией. – И сделайте это побыстрее.
Он уже забыл о блестящем докладе резидента, кобель все смазал, внес душевную боль. Махнул подчиненным рукой, даже не пожелал успехов в работе.
Как убить кобеля? Пришлось обратиться за помощью к технарям, там пообещали быстродействующий яд.
Вернувшись в Каир, Осоргин первым делом пригласил к себе в кабинет военного атташе.
– Сам председатель вызывал, – заметил резидент, никогда не упускавший случая, чтобы поднять свой престиж. – Был я и у тебя в управлении, выказал высокую оценку взаимодействия наших коллективов. О тебе там очень хорошего мнения.
– Большое спасибо! – ответствовал благодарный Хват. – Жаль только, что вам они говорят одно, а мне присылают только втыки.
Тут Осоргин объявил, что привез большие запасы черной икры, настоящего балыка из цековского буфета и даже добытой там же любительской и сухой колбасы производства микояновского комбината. О, если бы жена была в Каире – проклятая болезнь! – он тут же закатил бы пир на весь мир.
Хват понял с полуслова проблему и тут же предложил организовать все у него на квартире. Возможно, еще кого-нибудь пригласить? Зачем? Посидим втроем, потолкуем.
Запрятав в карман пиджака ядовитый порошок, Осоргин прибыл в гости точно вовремя (он патологически не выносил любое опоздание), прогулялся по комнатам и задержался на кухне, прикидывая свои дальнейшие действия. Средних размеров миска, из которой питался дог, была пуста: Хваты кормили его в определенные часы. Однако что мешало гостю взять кусок со стола и угостить собаку? Обычное дело, кто из нас не испытывает добрых чувств к животным?
Нина делала последние приготовления, Осоргин и Хват выпили водки (никаких виски, никаких креветок, все русское), датский дог и его приятель персидский кот сидели рядом и не обращали друг на друга никакого внимания.
– Ростоу мне звонил раз пять, все приглашал на ланч, – докладывал Аркадий. – Как мы договорились, я деликатно отказывался.
– Тебе не надо с ним связываться. Все-таки ЦРУ – это наш объект проникновения, у тебя хватает и своих дел.
А сам все думал, что придется травить пса, противно было боевому офицеру, заслуженному разведчику совершать такую мерзость. Что за идиотизм? Интересно, а что, если бы кто-нибудь отравил его кота? Он даже задохнулся от гнева, да он убил бы негодяя, задушил бы собственными руками!
Чокнулись, выпили, чокнулись, выпили.
Нина чуть прихлебывала из рюмки и часто выходила на кухню, боясь, что переварятся пельмени.
И тут конфуз: пес обхватил ногу резидента и сделал ее объектом своего патологического вожделения, пришлось его выставить на кухню.
Приняли еще по нескольку рюмок.
– Что-то я перепил, – заметил Осоргин, приготовившись к решительному броску.
Закусил ветчиной, но дожевывать не стал, а сделал озабоченное лицо и направился в туалет. Достал порошок, и вдруг стало безумно жалко пса, брата меньшего, даже сердце сжалось, словно родного человека убивать собирался.
Да ну его к черту, идиота председателя! Пусть сам травит, а не указания дает! А как же долг? Ведь это не личное, а государственное дело. Приказ следует выполнять. Нет, не буду, не хочу быть мерзавцем! Душа разрывалась, но Осоргин все же сыпанул на изжеванную ветчинку, сыпанул чуть-чуть, самую малость, для утешения чекистской совести, вышел на кухню и сунул псу кусок, тот жадно сожрал его, крутя благодарно хвостом.
Выпили кофе с коньяком, и резидент мирно отправился домой, пожелав хозяевам спокойной ночи.
Хват проснулся рано утром от дикого крика
